Карим тихо вздохнул, закатывая глаза вверх. Потянулся рукой к женской голове и, ухватившись за затылок, ещё сильнее погрузил свой член в рот Светки. У Светки чуть глаза на лоб не полезли от такого горлового минета. Рвотные спазмы подкатывали всё больше и больше, и Светка была готова поклясться, что раньше Карим был с ней куда нежнее, но сегодня, сейчас, в этого мужика будто сам Дьявол вселился. Он вбивался ей в рот мощными толчками и тянул за волосы, наматывая их на кулак.
Когда всё закончилось Карим молча натянул свою одежду и, пошарив в кармане, достал несколько купюр. Кинул на кровать и, не говоря ни слова, пошёл к выходу. Светка хотела его окликнуть и спросить, что это только что было, но заметив на постели целую штуку баксов, забыла о своём вопросе.
Карим вернулся домой через час. Пока ехал в машине, хлестал Чивас прямо из горлышка фирменной бутылки. Горько и противно, но помогает. Ни так щемит в сердце, ни так давит в груди, даже настроение улучшается, что ли. Оказавшись в своём коттедже, Карим первым делом принял душ. Надел чистое нижнее бельё и перед сном решил заглянуть к Зарецкой. Живая она там хоть? Тихо открыл дверь, окинул взглядом кровать и, убедившись, что всё в порядке, собирался уходить. Но тут девушка издала душе трепещущий крик. Карим взял резкий старт в сторону Зарецкой и, поняв, что той снится кошмар, принялся будить.
Любе действительно снился кошмар. Такое бывало не часто и в большинстве случаев происходило, когда в жизни девушки случался какой-нибудь стресс. И, конечно же, Карим был в курсе об этих кошмарах. Девочке снова снились родители, а точнее, то злосчастное ДТП шестнадцатилетней давности.
— Просыпайся, маленькая… — шептал мужской голос.
Одной рукой он гладил по её голове, а второй — тряс за плечо. Что тогда сработало, он не знает, но Зарецкая проснулась. Распахнув свои заплаканные глаза, девушка оторвалась от подушки и бросилась к Кариму прямо на грудь. А затем его вообще сковал ступор, когда неожиданно женские пальчики зарылись в волосах на его затылке, а полные губы принялись целовать изгиб его шеи.
Глава 5
Шероховатый язык юркнул за ухо, опаляя кожу жаром. Тоненькие пальчики пробежались по мужской спине и несколько раз к ряду провели затейливые восьмёрки. Карим шумно выдохнул, приходя в себя. Желанная девушка сидит на его коленях, обвивает руками его плечи и так плотно прижимается твёрдыми сосками, как бы тут не спустить в боксёры. Она шептала чужое имя, но он не слушал. Лишь громкий стук сердца и сбитое дыхание — это всё, что ему хотелось слышать. Карим сдался. К черту последствия, он же так долго этого ждал!
Резко поддался вперёд и, обхватив точеную талию ладонями, повалил девушку на кровать. Удерживая свой вес на руках, согнутые в локтях, Карим устроился сверху. Когда его колено развело в стороны женские бёдра, Зарецкая издала какой-то странный писк. Возмутилась? Нет. Просто зацепил длинный локон её волос. В голову ударил градус похлеще Чиваса, который он пил в машине, когда возвращался после Светки. Возможно, всему виной именно Чивас, а не какой-то там градус, ведь в здравом уме он бы в жизни не позволил себе распластать на своей пастели любимую девочку. Он же не дышал на неё последний год, боялся словом обидеть не то, чтобы каким-то там касанием. А тут… С ума сошел, точно слетел с катушек, раз вытворяет подобное против её воли.
Но ведь и она не сопротивлялась. В эту минуту двое людей были на одной волне, имя которой — алкоголь. В спальне становилось всё жарче и жарче, когда Карим жадно целовал полные губы, ловко орудуя языком внутри рта. Он смаковал её каждый выдох, выпивал каждый стон. Царапал колючей щетиной нежную кожу и опалял её горячим дыханием. Его руки блуждали по всему женскому телу. Невыносимо сладко, но и мучительно больно трогать её, ласкать.
Карим оторвался от поцелуя и переместил свой рот на женскую грудь. Влажные губы опустились на сосок и сомкнулись. Пока его язык обводил контур вершинки, ладонь не переставала сжимать второе полушарие. Она гладила, а затем раскатывала упругую грудь, заставляя девушку извиваться. А затем его пальцы пробежались по стройному животику и остановились на линии трусиков. Указательным пальцем Карим очертил круг. Один, второй, третий. Спустился ниже и замер, наблюдая за реакцией Зарецкой. А та даже звука не издала, лишь закусила губу и слегка приподняла таз вверх, призывно качнув бёдрами.
К чёрту прелюдии, к чёрту все эти предварительные лобзания, он хочет её и больше не имеет сил играть в эту увертюру. Не говоря ни слова, Карим ухватился за женские ноги и сомкнул их в коленях. Взгромоздился сверху и, подстроив Зарецкую под себя, вошёл в её лоно мощным толчком. Девушка издала громкий стон и, нащупав мужские губы, продолжила вскрикивать в рот Кариму. Они целовались. Много, жадно, до покалывания в самих лёгких от недостатка кислорода. Кожа горела и саднила от пылкости и страсти, которыми награждал мужчина, но она всё равно продолжала гладить язычком уголки рта и иногда прикусывать зубами нижнюю губу.