Глава 9 • ЧЕРНО-БУРЫЕ ЛИСИЦЫ
Коби остановил упряжку. Отсюда, с вершины горы, открывался вид на весь Юнавип. Миско был бодр, но остальные собаки — плохо тренированные и заморённые — выдохлись. Свистящий бич хозяина уже не мог заставить их бежать вперёд.
— Придётся сделать здесь привал! — закричал Коби Смельцу, с трудом взбиравшемуся за ним.
Смельц, задыхаясь, добрался до места, где остановились нарты. Собаки лежали растянувшись на снегу.
— Почему ты не дашь им немного мяса? — проворчал он.
— Буду я тратить вяленое мясо на этих дворняг. Как только вернёмся, выпущу их на волю — пусть уходят в волчьи стаи. Если, конечно, от них что-нибудь останется к тому времени. — Рывком повернув нарты, Коби сел с краю.
— Чем-нибудь ты всё-таки собак сегодня покормишь, а то я спать не лягу. Не переношу, когда они рассаживаются и пялят глаза. Ещё сожрут нас во сне. — Смельц говорил совершенно серьёзно.
— У меня есть немного мороженой рыбы — только это излишнее баловство. — Тем не менее Коби встал и откинул брезентовую покрышку тюка, лежавшего на нартах. Он вытащил мешок, развязал и засунул в него руку. Налитые кровью голодные глаза неотрывно следили за каждым его движением. Он вытащил кусок рыбы и с хриплым смехом швырнул в кучу собак.
Раздалось свирепое рычание, поднялась грызня и свалка. Миско вырвался из кучи, как щенят разбросав остальных собак. Он со страшной жадностью стал рвать и глотать рыбу. Коби швырнул собакам ещё кусок. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как ожесточённо дерутся они из-за еды. Лайка, которой удавалось схватить подачку, отскакивала с ней в сторону. В конце концов каждой досталось немного мороженой рыбы, и, растянувшись на снегу, они принялись грызть свои куски. Некоторые пытались проглотить кусок целиком, а если он не пролезал в горло, выплёвывали и снова набрасывались на него.
Взяв одну из своих коротеньких, широких лыж, Коби расчистил небольшую площадку. Потом разжёг костёр и поставил на огонь жестянку со снегом для чая. Колючий морозный воздух обжигал щёки, так что путешественникам приходилось то и дело растирать лицо рукавицей.
— Нужно немного спуститься по склону и устроиться на ночлег в ельнике, — просипел Смельц. — Здесь мне совсем не нравится — слишком много снега.
— Зачем же я тогда скормил псам рыбу? — сказал в ответ Коби.
— И всё ради пары лисьих шкур, а может, ещё и мёртвого индейца в придачу. Кажется, мы впутались в хорошую историю… — продолжал ворчать Смельц.
— Постараемся обойтись без мёртвого индейца. Зато лисы у нас будут наверняка. И медведь тоже. Черно-бурая лиса с дальнего Севера потянет тысячу долларов за шкуру.
Коби, наклонившись, сыпал чай в котелок с кипятком. Голодные лайки сбились в кучу и пристально наблюдали за ним. Только страх перед Коби удерживал их на месте. Если бы не это, они давно бросились бы на людей или на тюк с припасами.
— Пристрелить этого краснокожего мошенника всё-таки придётся. Иначе ничего не получится. — Смельц достал оловянную кружку и потянулся за чаем.
Положив и размешав сахар, он поднёс кружку к губам. От крепкого горячего чая тепло разлилось по всему телу. Смельц шумно прихлёбывал.
— А чего нам бояться… Главное, не трусить и головы не терять, — отрезал Коби. — Припасы мы спрячем так, чтобы от них до хижины Кри было не больше дня ходьбы. Возьмём с собой собак и лёгкие нарты. И будем ждать неподалёку от хижины, пока он пойдёт в обход ловушек. А тогда проберемся внутрь и возьмём, что нам надо.
— А вдруг краснокожий не пойдёт в обход ловушек? — спросил Смельц.
— Ну что ж, на худой конец, не так уж трудно управиться с одним поганым индейцем. Подумаешь, одним больше, одним меньше! — Коби допил свой чай и откусил большой кусок оленины.
— Не нравится мне это. Уж лучше я побуду с собаками, пока ты пойдёшь в хижину, — заявил Смельц.
— Ну и отлично! Без тебя обойдусь. — Коби встал.
— А что, если Кри Чарли начнёт звонить, что у него украли лис? Ведь Гранитный Утёс и Красный Журавль знают, что мы сюда пошли. — Смельц всячески старался выискать слабое место в плане Коби.
— Кто поверит индейцам? Здесь ещё и не такое услышишь! Охотничьи басни! Никто не видел шкур, кроме старого Клэмпа, а он умер у себя в шалаше на прошлой неделе. Мы их припрячем и продадим весной где-нибудь подальше, где никто ни о чём нас спрашивать не станет. А на крайний случай у меня есть один покупатель, который вообще никогда ничем не интересуется и предпочитает ничего не знать. — Компаньон явно начинал раздражать Коби.
— И всё-таки мне это не нравится, — проворчал Смельц.
— Ну, тогда убирайся к чёрту, да смотри помалкивай! — рявкнул Коби.
Лайки попятились и легли. Они знали, чего можно ожидать, когда в голосе хозяина появляются такие нотки.
Смельц понуро встал и начал привязывать лыжи. Он знал, что Коби всё равно сделает по-своему и что сам он так и будет таскаться за ним следом, боясь в чём-либо перечить ему, и будет жадно ждать своей доли нечестной добычи.
Коби толкал и бил собак, пока они не вытянулись в линейку, затем стал запрягать их. Собаки закоченели от холода, и даже Миско уже не с такой силой налегал на свою упряжь. Некоторое время они медленно бежали вверх по хребту горы, потом, перевалив через гребень, стали спускаться в долину, известную под именем Ущелье Ада. Теперь бежать было легче — путь их шёл вниз по крутому склону. К вечеру они снова очутились в еловом лесу, где снег был глубже и рыхлее, и это опять затруднило продвижение. Коби приходилось подолгу идти впереди на лыжах, прокладывая путь. Наконец он остановился и подождал Смельца, который еле тащился сзади.
— Иди-ка теперь ты впереди и протаптывай дорогу. Ты что думаешь, я железный? Вот уж пятнадцать километров, как я иду по пояс в снегу.
Смельц нахмурился и, с трудом объехав нарты, подтянулся к Коби.
— Во всяком случае, за нарты я не цеплялся, — пробурчал он.
Было видно, что Смельц в скором времени окончательно сдаст. Он не обладал железной волей, какую требует от людей жизнь на диком Севере. Одно дело лето, когда природа улыбается. Сейчас, когда она начала проверять закалку своих сыновей, выдержки у Смельца не хватило.
Они шли ещё с час, потом Смельц решительно остановился возле небольшого ельника.
— Мы заночуем здесь! — отчаянно закричал он, повернув под прямым углом лыжи, и направился к поникшим под тяжестью снега деревьям.
Коби хмуро посмотрел на своего компаньона, но ничего не сказал. Он понял, что Смельц всё равно дальше не пойдёт.
Они остановились, бросили немного рыбы воющим от голода собакам. Затем втащили нарты на прогалинку под огромной елью, поставили их набок, растянули с наветренной стороны брезент, которым была закрыта поклажа, и подгребли со всех сторон снега, так что лагерь получился вполне уютный. После того как они размели внутри снег, Смельц разложил на земле, устланной прошлогодней хвоей, свой спальный мешок.
Скоро в лагере весело трещал костёр, бурлила вода в котелке, куски солонины и вяленой оленины шипели в жестяной кастрюльке. Смельц отыскал жестянку с печеньем и поставил оттаивать у огня.
Они с жадностью поужинали и выпили горячего чая, а потом завернулись в одеяла и улеглись ногами к костру.
Миско и его заморённая стая расселись на снегу. Они держали морды кверху, смотрели на северную звезду и хрипло завывали. Их вой долго перекатывался между елями, отзываясь в памяти собак смутными воспоминаниями. Они снова чувствовали себя волками, дикими и свободными. Под вой собак Смельц ворочался и бормотал во сне. Коби спал как убитый.
Утром они двинулись дальше. Весь день путь должен был прокладывать Коби. Дважды Смельц пытался заменить его, но каждый раз при этом бег упряжки так замедлялся, что Коби начинал злиться и снова выходил вперёд.
Задолго до наступления ночи Коби стал подыскивать место, где бы спрятать нарты и припасы до возвращения из хижины Кри Чарли. Наконец он нашёл подходящее место, и они остановились.