Они сразу же отправились в трудный поход — вниз по каньону Юнавип к посёлку. Мистер Джим, казалось, понимал, что грозит его друзьям, — он шёл первым, энергично протаптывая для них дорогу.
Тёплых верхних мокасин и рукавиц у охотников не было. Они шли, засунув руки в рукава лёгких кожаных курток и замотав головы остатками одеяла. Сильный ветер дул в спину — это облегчало путь. Со страшным усилием преодолевали они километр за километром. Мистер Джим ни разу не приостановился и шёл очень быстро — всё для того, чтобы охотники не замёрзли.
Пурга не стихала, ветер продолжал ожесточённо дуть им в спину. Наконец они вошли в долину Медвежьей реки. Снег с каждым шагом становился всё глубже. Ранние сумерки спустились на землю, а они всё шли и шли вперёд, с трудом переставляя ноги.
В десять часов вечера три усталых и голодных путника проковыляли по тёмной дорожке, заменявшей посёлку улицу. Они постучали в двери хибарки Белого Лося и нашли там тепло и радушный приём.
Белый Лось был дома. Они все уселись в кружок, посадили Мистера Джима и Оленёнка в середину, и Гранитный Утёс рассказал им про обвал и про их чудесное спасение. Когда он кончил, заговорил Белый Лось:
— У меня не хватит шкурок, чтобы выручить Мистера Джима, но не можем же мы отдать его на смерть. Гранитный Утёс покачал головой:
— Коби и Смельц вернутся из Ущелья Ада сегодня, самое позднее — завтра. Они будут требовать, и мы ничего не сможем сделать.
— У нас даже нет места, чтобы спрятать его. Пурга замела все дороги, — впервые нарушил молчание Красный Журавль.
— Забудем о завтрашнем дне и будем веселиться сегодня. — Это сказала Серебристая Луна.
Она встала и начала готовить ужин. Это был настоящий пир. Она словно хотела вернуть их к обычаям предков, к обычаям всех детей природы. «Не думай ни о чём, кроме настоящего момента, — говорили предки. — Живи, смейся, а придёт горе, поплачешь!»
Глава 12 • ТАЙНИК
Миско старался держаться поближе к нартам и к тайнику с припасами, оставленными Коби и Смельцем. Он недаром прожил всю жизнь на Севере и знал, что лучше иметь такого хозяина, как Коби, чем никакого. Остальные собаки бегали неподалёку, выискивая, что бы поесть. Только одна лайка оставалась на привязи. Это был тощий, ослабевший от голода пёс, у которого не хватало сил оборвать цепь. Прежде Миско не раз хотел вырваться из рабства, но годы пресмыканий под кнутом погонщика и ленивая, беззаботная жизнь в лагере держали его в плену у человека.
Вьюга, которая принеслась из Ущелья Ада, завывала всё громче. Миско забеспокоился. Что-то жуткое чудилось ему в этом белом хаосе. Вдруг с ближней вершины донёсся волчий вой. Миско не удержался и ответил.
Вой голодной стаи сразу же стих, и сквозь рёв бури донеслось нетерпеливое поскуливание: волки услышали его голос. Остальные собаки разбежались по лесу кто куда. Они боялись волков. И только прикованный к дереву пёс равнодушно лежал на снегу.
Снова ветер донёс вой волков. Миско дерзко откликнулся. На этот раз вой раздался ближе. Стая приняла вызов неизвестного смельчака и спешила к нему.
Миско отскочил назад к перевёрнутым саням и остановился, выжидая. Волки, держась близко друг к другу, бежали прямо вниз по склону, наперерез ветру. И тут Миско завыл протяжно и громко. Что-то оборвалось у него внутри, и ему уже не терпелось встретиться лицом к лицу с противником.
Сквозь сумрак начали проступать очертания отдельных волков. Вожаком был мощный лобан с чёрной мордой. За ним по пятам бежали четыре волка помельче. Увидев приготовившегося к бою Миско, они рассыпались полукругом. Вожак бежал прямо. Он прыгнул, стараясь схватить Миско за горло, но рослый пёс был готов отразить нападение и успел пригнуться. Рычащим клубком они покатились по снегу. Стая промчалась дальше. Волки углядели заморённых лаек, прячущихся за деревьями, и с кровожадным воем кинулись на них.
Миско грудью встретил натиск вожака, тот отлетел и свалился. Быстрее молнии пёс бросился на него, ободрал ему бок и прикончил бы его, если бы волк в последний момент не отскочил в сторону. Тогда вожак решил перейти к испытанным волчьим приёмам — он кинулся, вцепился Миско в плечо и отскочил назад. Миско сам бросился на вожака, но тот увернулся и снова цапнул его.
К этому времени, разорвав привязанную к дереву лайку, стая обрушилась на собак, бегавших на свободе, и с лёгкостью прикончила ослабевших от голода животных. Всё ещё яростно рыча, они окружили пространство, где сражался их вожак с неизвестным псом.
Миско медленно повернулся и ощерился. Волк пригнулся и сумел увернуться от него. Миско приготовился к прыжку, но вожак молниеносно отскочил в сторону. Это навело Миско на блестящую мысль. Он приготовился к прыжку, но задержался и кинулся только в тот момент, когда волк отскакивал в сторону. Прыгая, он рассчитывал, что окажется как раз там, куда отскочит вожак стаи. Они сшиблись, и Миско вцепился клыком в густой мех у горла волка.
Вожак рванулся назад, затем вбок, но высвободиться из сдавивших ему горло тисков не смог. Они снова покатились по снегу. Волк начал задыхаться. Миско с трудом поднялся на ноги и сдавил ему горло ещё сильней. Тело волка начало медленно обмякать.
В разгар битвы из леса появился зритель. Он был коротконог и коренаст и напоминал медвежонка; по хребту у него проходила белая полоска.
Каркаджу очутился на месте происшествия, потому что искал тайник с едой или хотя бы место, где недавно останавливались на привал. Он был голоден и свиреп. За последние сутки ему не удалось хотя бы зайца вспугнуть.
Миско и вожак не обратили внимания на пришельца, но стая заметила властелина и, заметив, поспешно ретировалась. Волки знали Каркаджу и не собирались оспаривать его право принять участие в драке.
Рыча и пофыркивая, Каркаджу шёл вперёд. В двух шагах от сцепившихся противников он взвизгнул и прыгнул. Матёрый волк уже ничего не соображал. Каркаджу угодил прямо на Миско и распорол ему спину. Взвыв от боли, пёс разжал зубы и стряхнул с себя нового врага. Однако, увидев, кто напал на него, он отпрыгнул назад.
Хищник вскочил на безжизненного волка и вызывающе посмотрел на Миско. Пёс свирепо зарычал, но не бросился. С минуту он постоял на месте, затем повернулся и побежал, исчезая в тёмных вихрях пурги. Стая помедлила, затем вся, как один, повернулась и последовала за новым вожаком. Миско порвал с людьми.
Каркаджу оторвал кусок от предплечья старого волка и попробовал мясо. Оно оказалось невкусным. Он осмотрелся по сторонам, увидел перевёрнутые нарты, слез с убитого волка и подошёл к ним. Но ещё не дойдя до нарт, он заметил тайник, болтающийся на ветке.
Вот это было ему больше по вкусу. Он обошёл вокруг дерева и поцарапал когтями ствол. Многие охотники считают, что росомаха не умеет или не хочет лазить по деревьям. Так считают охотники, которые, подобно Коби, не знают по-настоящему Каркаджу. Каркаджу стал, как медвежонок, карабкаться на дерево, добрался до ветки и пошёл по ней. Минут пять он сидел над тайником, покрытым брезентом, и размышлял. Потом сжался и прыгнул вниз на тюк с припасами. Острыми выгнутыми когтями он вцепился в него. Перервать ремешок, на котором висел тюк, было делом одной секунды. Перекувырнувшись в воздухе, он вместе со своей добычей рухнул на снег.
Каркаджу принялся неторопливо и с большой осторожностью исследовать тайник. Сперва он в двух местах перегрыз верёвку и стащил брезентовую покрышку. Затем проверил содержимое тюка. Спальный мешок Смельца он оттащил в сторону. Проглотил ломтик грудинки; прежде чем приняться за дальнейшие поиски, съел горсть чернослива, рассыпал чай, осмотрел и отшвырнул две жестянки с печеньем, открыл баночку с сахаром и полизал его.
В конце концов Каркаджу съел всё, что можно было съесть, и даже некоторые вещи, которые, казалось бы, были совсем несъедобны — как, например, плеть из сыромятной кожи, ремешок, промасленную бумагу и катушку липкого пластыря. Над оставшимися вещами нужно было подумать. Прежде всего он обратил внимание на спальный мешок. Он отнёс его вниз и закопал в сугроб. С величайшей осторожностью все предметы, находившиеся в тайнике, были один за другим унесены подальше и спрятаны. Тут уж он повиновался инстинкту. А инстинкт говорил ему, что добычу нужно прятать.