Хельмут был спокойный парень. Его не так-то легко вывести из равновесия. Но теперь и он должен был собрать всю силу воли, чтобы сохранить хладнокровие.
«Бедный Карл! — думал он. — Что ему приходится переживать! Он, верно, даже не понимает, какое опасное дело задумал. Как ему предостеречь мать и не выдать себя? Он может легко сам попасться!»
Хельмут стиснул зубы. Во всяком случае, он решил помогать до конца. Что до него лично, то он не оставит Карлушу и фрау Бруннер, даже если и его арестуют вместе с ними. Пусть будет, что будет.
Хельмут сунул руки в карманы, но сжал кулаки.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Пока Карлуша пересекал Вагнерплатц, пробираясь к дворцу Лангенхорст, он с молниеносной быстротой обдумал, как и где предостеречь мать. Разумеется, ее надо подкараулить на улице. Ну, а что, если она уже в доме? Надо сначала узнать, что произошло за это время. Он сможет потом снова вырваться на улицу. Но с какой же стороны мать придет? Ну, а теперь скорее в дом!
Когда Карлуша ворвался в подъезд, он столкнулся с каким-то господином, который, держа в руках зажигалку, хотел закурить сигару. Карлуша отступил на шаг, чтобы обойти его. Но вдруг остановился.
Он остановился, точно парализованный от страха, и молча смотрел на этого господина. Карлуша почувствовал себя жучком, который прикидывается мертвым, когда его кладут на ладонь.
Он узнал этого человека. Это был тот самый шпик, который глядел тогда на Ильзенштрассе в раскрашенное окно, приветливо ему улыбался и гнался за ним на трамвае. Шпик с сигарой в руках тоже смотрел на Карлушу.
«Все погибло, все потеряно!» пронеслось в Карлушином мозгу.
Но шпик ничего не сделал и ничего не сказал: он только смотрел на мальчика. Карлуша рванулся и помчался вверх по широкой белой лестнице.
Шпик посмотрел ему вслед. Лицо мальчика показалось ему знакомым. Где он его видел? Шпик не мог вспомнить. Но этот мальчишка — грум Лангенхорста — тоже находится под подозрением. Теперь он в доме, и этого вполне достаточно… При допросе выяснится, откуда он его знает. Из дома он во всяком случае не уйдет.
Сыщик снова, щелкнул зажигалкой, которая никак не хотела загораться. Он долго возился, пока показался огонек, и, может быть, в этом и было Карлушино спасение. Зажигалка отвлекла шпика от мыслей.
Карл неслышно пробежал по коридору. Все было тихо и пусто. Неужели он опоздал? Нет, если бы мать уже была арестована, шпику незачем было бы вертеться у входа. Нужно сразу же повернуть обратно и бежать маме навстречу. Но прежде надо узнать, что произошло в доме.
Карлуша подошел к двери тетушкиной каморки. Она была только прикрыта. У него кольнуло в сердце: он вспомнил дверь на Ильзенштрассе, которая перестала закрываться. Карлуша медленно отворил ее. Так! То же самое, что и на Ильзенштрассе. Все вещи из шкафа и из ящиков выброшены на пол. Матрацы распороты. Бельевая корзина, в которой хранилась копировальная машина, валялась пустая среди комнаты.
Тетушка Мари не могла скрыться по крышам, как это сделала мама. Тетушка Мари, бедная, добрая! Ее, наверное, увезли.
Но Карлуша не мог предаваться горю. У него была еще другая забота, другая задача, которую надо было немедленно разрешить: его мать должна быть предупреждена.
Он быстро вошел в комнату, схватил щетку и почистился. Пыль и грязь на его костюме могли показаться подозрительными. Затем повернулся было к дверям, чтобы бежать дальше, и вдруг увидел на полу среди вещей своего ваньку-встаньку. Полиция его не заметила! Карлуша поднял игрушку, и колокольчик зазвенел, как всегда. Ванька-встанька по-прежнему храбро поднимал свой железный кулачок.
— Пойдем, — прошептал Карл, — мы будем вместе!
По дороге на кухню он обдумывал, что ответить, если его спросят, где он оставил фрейлен Лизбет. Что будет, если фрейлен Лизбет уже вернулась домой?
Карлуша второпях ничего не мог придумать. Все равно! Пусть будет, что будет. Теперь важно только одно: надо предупредить маму!
Войдя в кухню, Карлуша увидел у окна господина Иоганна с полицейским. Они так напряженно смотрели на улицу, что не заметили мальчика.
Господин Иоганн простонал:
— Она должна скоро придти, господин вахмистр. Вот оттуда, мимо ограды.
Теперь Карлуша был в курсе дела. Мать еще не приходила. Юна может придти каждую минуту.
Он повернулся. Он хотел бежать на улицу, встретить ее.
Вдруг он услышал крик господина Иоганна: