Господин Иоганн не может ответить. Он кашляет и показывает на окно.
— В окно?! — заревел на него полицейский. — Его ведь надо было тоже допрашивать, а этот осел выпустил мальчишку! Теперь ищи ветра в поле!
Полицейские вылезают в окно. Они становятся на лестницу и видят высоко над собой маленького мальчика в голубых штанах и голубой рубашке. Он как раз взбирается на верхнюю площадку лесов.
Но полицейские и не думают лезть за ним по отвесной лестнице: стоит ли ради какого-то дрянного мальчишки ломать себе шею? С одной площадки на другую перекинуты мостки. По ним они и направляются наверх.
Там работают каменщики. Те, что когда-то больно обидели Карлушу.
Когда оба шупо, кряхтя и задыхаясь, достигают верхней площадки, мальчика и след простыл.
В это время рабочие спускали вниз на веревке чан с краской.
— Где мальчишка, который только что влез наверх? — кричат в один голос оба шупо.
Рабочие спокойно на них смотрят и продолжают работать.
— Мы только что пришли… — говорит один.
— Мне кажется, я его видел внизу. Такой маленький, в голубых штанах? — говорит другой.
— Да, да. Но куда же он исчез?
— Может быть, он влез на крышу, — говорит первый и кивает головой на лестницу.
Он может только кивнуть, так как руки его заняты: он держит веревку, к которой крепко привязан чан.
И в то время как полицейские лезут на крышу, чан болтается на веревке между небом и землей и медленно опускается. Видимо, он переполнен. Содержимое прикрыто сверху курткой одного из рабочих.
Внизу, у основания лесов, рабочие напряженно следят за чаном. Наконец, он внизу. Они обступают его, снимают с веревки и осторожно несут к задним воротам сада. Чан, по-видимому, не из легких.
После ухода рабочих из-под куртки, прикрывавшей чан, осторожно высунулась белокурая мальчишеская голова.
Карл вылез из чана и натянул на себя поспешно куртку.
Хельмут ждал со своим фургоном у Вагнерплатц. Он начинал нервничать. Охотнее всего он сам пошел бы во дворец Лангенхорст и посмотрел, что там происходит. Но он должен оставаться на условленном месте, а то придут и не найдут его.
Один раз он услышал крик. Не Карлушин ли это голос? Что там случилось? Сердце Хельмута сжалось. Он не сводил глаз с угла Брунхильденштрассе.
Вот и фрау Бруннер… Хельмут свистнул.
Гедвига Бруннер его сразу заметила. Но она медленно пересекла улицу. Хельмут поразился спокойствию этой женщины. Он открыл дверцы хлебного фургона и сказал:
— Скорее!
Гедвига Бруннер юркнула внутрь, и Хельмут закрыл дверцу. Она была в безопасности. Но теперь надо подождать Карлушу. Хельмут прислонился к фургону. Таким образом он мог слышать, что говорит ему изнутри фрау Бруннер. Она Карлушу не видела. Откуда он кричал, она не знает. Схватили Карлушу или ему удалось бежать — этого она тоже не знает.
Надо ждать. Это было тяжкое, мучительное ожидание.
Вдруг Хельмут услышал тихий свист. В парке, за кустом, стоял Карлуша в огромной, не по росту, куртке, перемазанной краской и известью. Взглядом он спрашивал: «Все в порядке?»
Впихнув Карлушу в фургон, Хельмут рассмеялся:
«Воображаю, как он удивится…»
Едва успел Хельмут сесть на козлы, как мимо промелькнули два полицейских автомобиля.
Все окрестные улицы подверглись обыску.
Лола, добрая Лола, шла спокойной рысью. Она не без удовольствия слушала песню, которую насвистывал Хельмут:
