Спартаковцы (и в том числе Роза Люксембург) решительно разоблачали эту гнусную агитацию против русской революции. Они всей душою были на стороне русской революции и убеждали рабочих других стран поддержать ее. Но большевистского понимания движущих сил русской революции у них не было.
В большой статье «Жгучие вопросы современности», помещенной в августовском номере «Писем Спартака», Роза Люксембург пишет, что русский пролетариат находится в безысходном положении: всеобщего мира он собственными силами добиться не может; сепаратного мира заключить он тоже не может, ибо это означало бы поддержать немецкий империализм; вести войну активно или пассивно значило бы поддержать антантовский империализм. Во всех случаях русский пролетариат «осужден быть в действительности мячиком империализма, и всякая его тактика, какую бы он ни захотел проводить, в конечном счете пойдет на пользу империализму.
«Это звучит, как парадокс — и, однако, это так: нет ни одной правильной тактики, которой бы сейчас мог придерживаться русский пролетариат» («Spartakusbriefe», II, S. 110).
Особенно выразительна следующая оценка, данная Розой Люксембург в письме из тюрьмы к Луизе Каутской от 24/XI 1917 г.:
«Радуешься ли ты победам русских? Удержаться в этом шабаше ведьм им, конечно, не удастся. Но не потому, что экономическое развитие России отстало — как статистически подсчитал твой мудрый супруг (т. е. Карл Каутский). А потому, что социал-демократия в высокоразвитых странах состоит из трусливых собак и что эти социал-демократы будут спокойно смотреть, как русская революция гибнет. И все-таки такая гибель лучше, чем «остаться жить за отечество». Это все же событие всемирно-исторической важности, память о котором будет жить в веках». (Письма Розы Люксембург к Карлу и Луизе Каутским, нем. изд., стр. 210.)
Эти слова Розы показывают, что по ее первоначальной оценке, по свежим следам событий, Октябрьской революции ничего другого не оставалось, как с честью погибнуть — раз «трусливые с.-д. собаки» ее не поддерживают. Вот к каким губительным ошибкам приводил ход идей люксембургианства.
У Карла Либкнехта тоже в это время нет еще большевистской оценки движущих сил русской революции. Но пробуждение германского пролетариата он больше всего ставит в связь именно с русской революцией и уже вскоре после падения царизма он приступает к пропаганде идеи советов в Германии.
Особенно большие ошибки делали сторонники люксембургианства в эпоху Брестского мира[10]. Тогдашние ошибочные писания сторонников этого лагеря очень полезно будет напомнить и здесь, ибо это были ошибки абсолютно искренних революционеров. По ним лучше всего судить о том, как вопреки пессимистическим оценкам даже многих искренних друзей русской революции эта последняя развернула такое богатство сил, которое тогда никому и не снилось.
В № 11 журнала «Спартак» (сентябрь 1918 г.) помещена статья «Русская трагедия». Она горячо и страстно бичует германское с.-д. большинство за предательство по отношению к русской революции. Она заклинает германских рабочих прекратить бездействие и поспешить на помощь русской революции:
И в то же время статья находит только такие «оправдания» для мнимых ошибок Октябрьской революции: «Дело в том, что такова логика ложной объективной ситуации: каждая социалистическая партия, которая взяла бы сейчас в России власть, должка была бы держаться ложной тактики, потому что она только часть международной армии пролетариата, а главные силы этой армии бросили ее на произвол судьбы».
Этого мало. Статья «обобщает» свою ошибочную установку и подводит такой итог: «Провести пролетарскую диктатуру и социалистический переворот, в одной отдельной стране, окруженной империалистическими странами, в которых господствует тупая реакция, и обуреваемой кровопролитнейшей мировой войной, — это задача квадратуры круга».
А выход из этого положения, рисующегося автору в совершенно трагическом свете, находится только такой: «Есть только один выход из трагических сетей, в которых запутана Россия: резолюция в тылу германского империализма, восстание германского народа как сигнал к международному революционному вмешательству в войну. Спасение русской революции в этот роковой час есть в то же время спасение чести германского пролетариата и международного социализма.
«Германские рабочие, — заканчивают спартаковцы, — хладнокровно смотрят на то, как русскую революцию рвут на части, окружают со всех сторон, морят голодом. Пусть же они хотя бы в последний— двенадцатый час спасут ее от самого страшного — от морального самоубийства, от союза (Allianz) с германским империализмом». («Unterirdische Literatur im revolutionären Deutschland während oes Krieges» von Ernst Drahn und S. Leonhard, 1920, стр. 111–112).
А в октябре 1918 г. в № 12 того же журнала в статье «Узел международного положения» можно было прочесть такие строки: «Германская революция имела бы перед собой теперь совсем ‘иные, гораздо более благоприятные условия, чем русская революция, одинокая, изолированная, выданная с головой еще торжествующему империализму, бессильно истекающая кровью в его железном ошейнике».
Теперь читаешь эти строки и вспоминаешь, какое это было трудное время. Подумайте только! Так писали лучшие люди международного социализма в 1918 г. Столь безысходным и столь трагическим казалось тогда положение нашей революции даже таким деятелям рабочего движения. Не вправе ли тем более гордиться большевизм, что он-то видел и в самую трудную минуту правильную дорогу и твердо шел вперед к цели, невзирая ни. на какие трудности? Не вправе ли гордиться Великая пролетарская революция в СССР тем, что она нашла в себе силы справиться со всеми, даже самыми чудовищными, препятствиями, какие нагородила история на ее пути?..
Читая эти строки, особенно наглядно видишь, какие гигантские опасности для дела пролетариата таит в себе непонимание того, что вполне возможна победа социализма сначала и в одной отдельно взятой стране и какое великое дело сделал Ленин, еще задолго до Октября теоретически обосновавший возможность победы социализма и в одной отдельно взятой стране, и как велика заслуга т. Сталина, отстоявшего и в этом учение Ленина и развившего его дальше.
Вот куда (приводило даже лучших людей международного социализма неверие и непонимание возможности победы, социалистической революции и построения социалистического общества сначала и в одной отдельно взятой стране. Роза Люксембург горячо ненавидела контрреволюционную социал-демократию, но вместе с тем сна в важнейшем вопросе оставалась в плену социал-демократических идей. Если бы пролетарский авангард в России поддался подобным настроениям, он погубил, бы пролетарскую революцию Наверняка.
Эти ошибки люксембурпианства частью разделял \и Карл Либкнехт, пока он, отрезанный от всего мира, сидел за семью замками в каторжной тюрьме в Люкау. Он слал горячие приветствия Великой пролетарской революции. Он был всей душой на ее стороне. Он в любую секунду готов был отдать за нее жизнь. Но он смертельно боялся, что она может зайти на неправильный путь и погибнуть.
11 ноября 1917 г. Либкнехт в письме из тюрьмы пишет:
«Великий революционный процесс (и социальный и экономический), происходящий в России и охвативший ее от самых низов и до поверхности, процесс, выражением которого является политическая революция, затрагивающая весь строй государства и его правительственный механизм, — этот процесс не только не завершается, а находится в своем начале, имея перед собой безграничные перспективы, гораздо большие, чем во время Великой французской революции. Социальная революция, опасность которой исковеркала в Германии революцию буржуазную, в России, повидимому, уже сильнее этой последней, по крайней мере на некоторое время и в Наиболее деятельных центрах этой страны. Правда, русский капитализм не одинок, имея поддержку в капитализме англо-франко-американском. Уже одна задача — найти временное и частичное решение вопроса о войне — требует титанической работы… То, что я узнаю об этих событиях, до того отрывочно и поверхностно, что я должен довольствоваться догадками. Ни в чем не ощущаю я так сильно моей нынешней духовной изоляции, как в вопросе о России».
10
Счастливое исключение в этом отношении составил Франц Меринг. На страницах «Leipziger Volkszeitung» он раньше других защищает «брестскую» тактику большевиков.