16 декабря 1918 г., в день открытия Всегерманского съезда советов, Либкнехт на большом митинге говорил:
— В настоящее время у нас не социалистическая республика, а капиталистическая… В правительстве Эберта — Шейдемана по документальным данным сходятся все нити контрреволюции… Мы требуем от Съезда советов, чтобы он взял в свои руки всю политическую власть и провел социализм. Съезд не должен передавать власти Учредительному собранию, которое не является органом революции. Мы требуем от Съезда советов, чтобы он протянул руку нашим братьям в России и пригласил бы делегатов от русских. Мы хотим мировой революции и объединения пролетариев всех стран под властью рабочих и солдатских советов («Роте Фане», 17 дек. 1918 г.).
Эта позиция встречала горячее сочувствие со стороны самой революционной части рабочих. Однако она не имела за собою большинства рабочих. Мало того; и то меньшинство рабочих, которое сочувствовало ей, совершенно не было организовано.
С начала декабря Либкнехт и его друзья стали готовиться к собственному совещанию спартаковцев, на котором должен был решиться вопрос об образовании самостоятельной коммунистической партии. В начале же декабря спартаковцы имели первое крупное военное столкновение с бандами Носке из-за нападения последних на красных моряков.
Однако и сейчас еще не были окончательно изжиты колебания в вопросе о создании самостоятельной коммунистической партии. По свдетельству В. Пика, еще и теперь «ни Исгихес, ни Роза Люксембург не хотели мириться с этой мыслью. Они больше стремились к тому, чтобы отколоть рабочих внутри независимой с.-д. партии от руководства и повести их за спартаковцами». Решено было предъявить «независимым» ультиматум с требованием немедленного созыва съезда партии, на котором спартаковцы собирались дать вождям независимых решающий бой. Независимцы ответили отказом, сославшись на «транспортные затруднения» и на то, что нужно заняться «избирательной кампанией». Тогда в последних числах декабря 1918 г. была созвана общегерманская конференция спартаковцев, сначала заседавшая тайно. На ней (большинством против трех голосов) и было решено — немедленно образовать свою собственную коммунистическую-партию. После этого конференция превратилась в съезд, заседавший уже открыто.
30 декабря открылась I учредительная всегерманская конференция спартаковцев. Обаяние спартаковцев за это время выросло гигантски. Но организация была крайне слаба. Собралось 100 Делегатов. Либкнехт делал доклад «О кризисе в независимой с.-д. партии». Это и был, собственно, главный доклад, ибо по этому пункту и решался вопрос об окончательном разрыве спартаковцев с партией независимых. По предложению Карла и Розы, решено было выйти окончательно из объединения независимых и создать овею самостоятельную коммунистическую партию под названием: «Коммунистическая партия Германии (союз Спартака)». По предложению Либкнехта, была отправлена специальная телеграмма РКП большевиков с торжественным заявлением о солидарности германских спартаковцев с русскими большевиками.
Одну из главных своих задач Либкнехт в это время попрежнему видел в агитации за русскую революцию, за русских большевиков. В этой агитации с.-д. правительство стало видеть особенно большую опасность для себя. Оно отказалось, как известно, от транспорта хлеба, посланного нашим советским правительством для передачи немецким рабочим. Оно изгнало русское советское посольство из Берлина. Все эти акты предательства Либкнехт пригвоздил к позорному столбу. Он агитировал все шире и шире за союз революционной Германии с Советской Россией, вызывая этой идеей все более сильный энтузиазм среди рабочих масс. Этого больше всего боялись Эберты и Шейдеманы. Чтобы отразить атаки Либкнехта, они пустили в ход версию, что соглашение с Советской Россией означает немедленное возобновление войны Антанты против Германии. Войны же массы в этот момент боялись больше всего на свете.
Вот один небольшой с.-д. плакат против Либкнехта, распространявшийся в сотнях тысяч экземпляров:
«Мы совершили революцию, чтобы покончить с войной, Спартаковцы хотят совершить новую революцию, чтобы начать новую войну», — так гласит один из плакатов, выпущенных свободными (т. е. с.-д.) профсоюзами.
Либкнехт открыто заявлял, что он только горд считаться «агентом» великой пролетарской революции и что до последнего своего вздоха он будет бороться за братский нерасторожимый союз социалистической Германии с Советской Россией.
Карл Либкнехт исполнил это обещание до конца.
На рубеже от 1918 к 1919 году в Германии провозглашено было наконец образование самостоятельной коммунистической партии. Ее признанными вождями были Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Но не успел еще закрыться учредительный съезд партии, как надвинулись решающие январские бои. Контрреволюционная социал-демократия, действовавшая в полном контакте с генералами Вильгельма II, с контрреволюционным офицерским корпусом (в числе этих офицеров были многие нынешние столпы гитлеровской партии), считала для себя стратегически выгодным вызвать скорее спартаковцев на решающий бой и утопить движение в крови рабочих. С точки зрения классовых интересов буржуазии этот план был стратегически правилен. Вся обстановка сложилась так, что рабочие Берлина не могли не принять боя, а молодая компартия во главе с Либкнехтом не могла не пойти в этих боях вместе с рабочими. Известная уже нам роль независимых доделала остальное. Буржуазия вместе со своей социал-демократией одержала верх в январских боях. В числе их трофеев были головы Карла Либкнехта и Розы Люксембург…
Декабрьский съезд союза «Спартак», постановивший образовать самостоятельную коммунистическую партию в Германии, был, конечно, крупным шагом вперед. Однако это не значит, что тут же сразу и на деле создалась однородная, вылитая ив одного куска партия. И тем менее это значит, что партия сразу стала подлинно большевистской. Дальнейшие события доказали, что до этого было еще очень далеко. На самом этом съезде была принята программа (проект был написан Розой Люксембург), в которой говорилось, напр., следующее:
«Союз «Спартак» отказывается взять власть только в силу того, что Шейдеманы окажутся банкротами, а независимые — загнанными в тупик в результате своего сотрудничества с ними. Союз «Спартак» никогда иначе и не возьмет власть, как в результате ясной, недвусмысленной воли огромного большинства пролетарской массы в Германии, не иначе как в силу сознательного согласия этой массы с перспективами, целями и методами борьбы союза «Спартак».
Сравните это более чем сбивчивое заявление с известным историческим заявлением, которое сделал В. И. Ленин в июне 1917 г. на первом Съезде советов, где преобладали меньшевики и эсеры!
Далее на спартаковском съезде много спорили по вопросу о том, надо ли участвовать в выборах в Национальное собрание. И вопреки советам Карла Либкнехта и Розы Люксембург большинство (62 против 23) высказалось против участия.
Партия еще не устоялась. Многое еще находилось в ней в процессе брожения. В ее ряды вошли и незрелые «ультра-левые» элементы, вскоре потом порвавшие с ней. В нее вошли и элементы, не изжившие еще остатков с.-д. идей и, как оказалось потом, надолго застрявшие на ошибках люксембургианства.