Многие годы Линней видел, что пробуждение цветка у разных растений происходит приблизительно в одни и те же часы. И это верно. В Германии одно растение, хрустальную травку, немцы прозвали «полуденный цветок». Лентяйка, она раскрывает свои лепестки только к одиннадцати часам, а другой вид этого же растения просыпается еще позднее. Над ним в Германии смеются: «Послеполуденный цветок».
Многие растения, словно отдыхая, закрывают в жаркие часы дня венчики и чашечки, и стебельки дремлют, покачивая цветком. И уж, вероятно, все замечали, как желто-золотой ковер цветущего одуванчика и лютика на весенней лужайке блекнет после полудня. Одуванчик утром желтыми лучами язычковых цветков смотрел в небо. Во второй половине дня он припрятал их под обверткой. Лютик сжал лакированный венчик.
Есть растения, которые распускают венчик цветка только вечером, даже ночью.
Кактус — царица ночи — только в сумерки распускает благоухающий цветок, серебристый снаружи и отделанный золотом внутри, и к утру… отцветает.
— Отдыхают, спят цветки. А ведь можно составить часы, цветочные часы! — однажды решил Линней.
«Бдение растений совершается в известные дня часы, когда они цветы свои раскрывают…» — писал Линней.
«Часы флоры во всяком климате соображать должно бдению растений, чтобы всякий ботаник без часов и без солнца по одному взгляду на цветы мог сказать часы дня».
Линней ошибался, думая, что сон цветка нужен ему как отдых; сходство здесь чисто внешнее. Теперь известно, что эти движения связаны с суточным ритмом освещения.
Цветочные часы Линнея, разумеется, не очень точны: то облака закроют небо, то день слишком жаркий или прохладный. Цветки будут обмануты!
Некоторые растения, считал Линней, могут служить своего рода барометром. Например: «Африканский ноготок открывает свои цветочки поутру, в 6–7 часов, и в таком положении находится до четырех пополудни, если погода днем будет сухая; если же в 7 часов утра не вскрывается, то в тот день непременно дождь будет; но дождя, после грома бывающего, предсказать не может».
Те же наблюдения в саду обратили внимание Линнея на повторяемость хода развития растений от весны до весны.
Сменяются времена года, меняются картины жизни природы, но они связаны с климатическими условиями.
«Значит, — размышляет Линней, — если из года в год записывать, когда распускаются почки у дуба, бука, сирени, когда зацветает ольха, черемуха, созревают плоды у бузины, то получится календарь растений».
Это был бы особый, свой календарь, и основой его вычислений станут растения: «По времени облиственения, расцветания, созревания и листопадения можно сочинить календарь Флоры».
Понятно, что год на год не похож во всех деталях: в иной год распускание листьев, цветение сильно запаздывает, но бывает и ранним. Если вести наблюдения ряд лет и сделать средний вывод из данных по отдельным годам, то получится среднее время различных событий в жизни растений. И можно составить календарь растений. Так Линней поставил в науке середины XVIII столетия задачу так называемых фенологических наблюдений. И первый же начал в Швеции правильные систематические наблюдения над развитием растений. Календарь природы помогает в определении лучших сроков работ для сельскохозяйственных растений. С этой целью и были задуманы Линнеем фенологические наблюдения.
Во всех странах теперь организована большая сеть научных учреждений, где проводятся многолетние наблюдения жизни растений и животных. Обработка материалов наблюдений позволяет установить сроки посевов, созревания культур, борьбы с вредителями, выпаса скота, выставки пчел и многое другое. Эти сводки печатаются и используются для международных сравнений.
Наблюдения ведут не только научные учреждения. У нас, например, фенологией занимаются школьники в кружках юных натуралистов, в различных обществах — «Охраны природы», естествоиспытателей и других. Много у нас любителей-одиночек. Свои наблюдения они сообщают ученым, агрономам, внося этим свою долю в изучение природы.
При огромном разнообразии климатических и всех природных условий нашей необъятной Родины такие наблюдения исключительно важны.
«Апостолы»
«Я послал учеников моих во все четыре части Света», — так написал Линней брату и сестрам в Стенброхульт. Да, у Линнея, как ученого, было огромное сокровище: ученики, помощники, продолжающие его дело. Он при жизни узнал великое счастье человека — видеть, что труд его живет в молодом поколении!