Третье:
В Лондоне образуются два круга, не поддерживающие друг с другом абсолютно никаких сношений и связанные только тем, что оба состоят в Союзе и переписываются с тем же самым Центральным Комитетом.
Мотивы: Именно ради единства Союза и нужно создать здесь два округа. Помимо личных противоречий обнаружились, даже в Обществе, противоречия принципиальные.
Ради единства Союза мы его раскалываем. Нельзя не восхититься столь сложно и хитроумно задуманной интригой. К чему бы это? Но пока – к протоколу.
Шаппер, выступая, отмечает разрыв между теми, кто «представляет партию в отношении ее принципов», и «теми, кто организовывает пролетариат». Поддерживает перевод ЦК в Кёльн и изменение Устава. Предсказывает, что новую революцию возглавят не те, что в 1848 г. Если мы не начнем рубить головы, нам будут рубить. Но надо действовать или отправляться на покой.
«В предстоящей революции меня наверняка гильотинируют, но я поеду в Германию. Если же вы хотите образовать два округа – пусть будет так, но в этом случае Союз прекратит свое существование, а потом мы снова встретимся в Германии и, быть может, тогда сумеем опять пойти вместе. Я личный друг Маркса, но если вы хотите разрыва, что ж – тогда мы пойдем одни, и вы пойдете одни. Но в таком случае должны быть образованы два союза. Один – для тех, кто действует пером, другой – для тех, кто действует по-иному».
Считает: чем два округа в Лондоне, два общества и т. д. – лучше два союза.
Маркс отвечает, что его не поняли. Два округа отделяются друг от друга, но в одном Союзе и под одним ЦК. Личных жертв он принес не меньше, но не личностям, а классу. Далее он говорит:
Я всегда противился преходящим мнениям пролетариата. Мы посвящаем себя партии, которая, к счастью для нее, как раз не может еще прийти к власти. Пролетариат, если бы он пришел к власти, проводил бы не непосредственно пролетарские, а мелкобуржуазные меры. Наша партия может прийти к власти лишь тогда, когда условия позволят проводить в жизнь ее взгляды… (уж не оттого ли все затеяно, что «условия» не позволяли проводить в жизнь «взгляды партии», то есть ЦК, то есть Маркса? – Е. М.). Расколоть Союз мы не можем и не хотим, мы хотим только разделить Лондонский округ на два округа.
Молодой Фридрих Энгельс и молодой Карл Маркс
Эккариус делает разъяснение по вопросу о приходе к власти. Леман и Виллих, не говоря ни слова, уходят. Голосование. Все три пункта принимаются единогласно при воздержании Шаппера, который заявляет протест и говорит, что кельнцы пойдут за ним. На вопрос, имеет ли он возражения против протокола, Шаппер отвечает, что возражать излишне. Протокол подписывают все оставшиеся, кроме Шаппера. В числе подписей: Маркс, председатель ЦК, Энгельс, секретарь. У нас все схвачено, как говорится…
Мы не строим пустых догадок, а продолжаем констатировать и сопоставлять. На первом плане были, по словам Маркса, какие-то личные противоречия, помимо которых он отметил и принципиальные. Это раз.
Шаппер определенно не хотел раскола (о чем молчал Вил-лих, мы не знаем). К расколу вело предложение Маркса, хотя изображалось оно как мера, сохраняющая единство (ну железная же логика!). Это два.
На третье у нас будет странное несоответствие между большинством Маркса в ЦК и подавляющим большинством Вилли-ха – Шаппера во всем Обществе (включая Маркса, из Общества вышло 12 человек). Известно – и мы вскоре вернемся к этому, – что во всех руководящих органах, где был Маркс, рано или поздно у него формировалось большинство.
Поведение Вилллиха и Лемана на заседании ЦК будет выглядеть последовательным, если предположить, что они были против раскола, но, считая исход голосования предрешенным механическим большинством, не видели смысла ни выступать, ни молчаливо одобрять этот спектакль своим присутствием.
Мы согласны, что установка на немедленное разжигание революции в наступивших условиях (как мы знаем их задним числом) может быть названа авантюристической. Однако мы бы не стали называть позицию Виллиха – Шаппера сектантской перед лицом того, что их поддержало подавляющее большинство лондонского Просветительного общества. Но действительно ли разногласия возникли по вопросу о революции, как сообщает Издатель?
На том заседании, как видим, если и говорилось о невозможности – то не революции, а прихода к власти. Это было «невозможно», потому что не тот был состав ЦК, – так мы понимаем. В ЦК были какие-то личные разногласия, а уж за ними – «принципиальные». Новая тактика состояла в том прежде всего, чтобы выжить Виллиха и Шаппера из руководящего органа партии.