Какая ювелирная работа! Маркс был уже реальной силой, но действовал закулисно. Тщеславием он не страдал. Тред-юнионы были совершенно необходимы Интернационалу как главный источник финансирования. Кроме того, у него были свои виды на английское рабочее движение.
В начале марта Маркс почти на месяц уезжает в Голландию выбивать кусок наследства, оставленного теткой, умершей без завещания. Вернувшись, в начале апреля, сообщает массу новостей о персональных переменах в Товариществе, мало нам понятных, кроме одного:
Итальянский рабочий клуб не вышел из Товарищества, но уже больше не имеет представителя в Совете. Пока что я при посредстве Бакунина подведу во Флоренции контрмину против г-на Мадзини (31/89).
Какое-либо влияние Мадзини в Товариществе было предотвращено еще в первые дни операцией «Манифест – Устав». Контрмина Бакунина сработала впоследствии – в большей степени против Маркса, чем против Мадзини и Гарибальди…
Энгельс, 12 апреля:
Я так и думал, что пора наивного всеобщего братства в Международном Товариществе не долго будет длиться (31/89).
Маркс – Энгельсу, 1 мая:
Лига реформы – дело наших рук. В узком комитете, состоящем из 12 человек (6 буржуа и 6 рабочих), рабочие – все члены нашего Совета (среди них Эккариус). Все посреднические попытки буржуазии совлечь рабочий класс с правильного пути нам удалось разбить. Движение в провинции находится на этот раз в полной зависимости от лондонского… Если удастся этим путем вновь оживить политическое движение английского рабочего класса, то наше Товарищество, без всякого шума, сделает для европейского рабочего класса больше, чем это было возможно каким-либо другим путем (31/95).
Это уже требует перевода. Лига реформы избирательного права возникла как результат внутренних процессов в рабочем движении Англии, но Марксу удалось принять участие в этом деле на завершающем этапе (учреждение Лиги, создание программы) и даже внести свою креатуру, Эккариуса (немецкий эмигрант), в руководство Лиги, созданной исключительно для внутрианглийских дел.
Добровольных доброхотов и помощников никто не отгонял, тем более с таким пером, как у Маркса. В итоге в руководстве Лиги оказались люди Маркса. В программу были вписаны какие-то радикальные пункты, которые привели к расколу с умеренным крылом, чего Маркс и добивался. Но расколоть английское рабочее движение в целом («наше Товарищество сделает для европейского рабочего движения…» и т. д.) не удалось. Даже если где-то Маркс преувеличивал перед Энгельсом свои достижения, нет сомнения, что он становился все более влиятельной силой, хотя продолжал держаться в тени.
Маркс – Энгельсу, 9 мая:
Как повсюду, так и среди лондонских рабочих, естественно, имеется кучка ослов, дураков и жуликов, группирующихся вокруг одного мошенника. Этим мошенником в данном случае является Джордж Поттер, мерзавец, которого поддерживает продажный, но остроумный и опасный как агитатор ирландец по имени Конолли. Хотя буржуа и ненавидят упомянутого Поттера как главного зачинщика стачек, они все же поддерживают его против наших людей, поскольку чуют в нем продажность, между тем как о наших они знают, что это преданные люди. Влияние Поттера проистекает в особенности из того, что он в настоящее время является редактором «Bee-Hive», официального органа тред-юнионов, хотя он и использует его против официального совета этих юнионов, находящегося в наших руках. Но так как этот орган издается на паях, то важно теперь распространить как можно больше паев (пай стоит 5 шилл.) среди наших рабочих… Если только мы будем достаточно сильны (а Оджер, например, поручился за 50 паев) для того, чтобы избрать наблюдательный совет, то плут Поттер окажется всецело в наших руках (он только редактор). Дело имеет решающее значение для всего движения (31/98).
Едва ли мы должны верить характеристикам Поттера и Конолли – даже если Маркс сам верил в то, что на них наклепал. Мы ведь знаем, что любой твердо несогласный с Марксом в важных вопросах попадал в его личные враги и, что одно и то же, во враги рабочего движения всей Европы, а также в ослы, мерзавцы и хуже того. Маркс, по-видимому, очень хотел расколоть тред-юнионы. Лондонский их совет (о нем речь в письме) он уже почти прибрал к рукам. Чем прогневил его Поттер? По-видимому, назвал вещи их именами.