В результате этих потрясений Рюге заболел, стал крайне раздражителен — и выпуск газеты был отложен до февраля 1844 года. Когда «Ежегодник» наконец вышел (под редакцией Маркса) — это была уже скорее целая книга, включавшая стихи Гервега и Гейне, полемическую переписку Рюге, Маркса, Фейербаха и Бакунина, статьи Бакунина, Мозеса Гесса и бывшего редактора газеты, эмигранта из Баварии Ф.К. Бернайса; а также две статьи Маркса и его молодого соавтора, немца, проживающего в Англии, — Фридриха Энгельса. Тираж газеты составил тысячу экземпляров.
Рюге, истинный умеренный демократ по убеждениям, сердился на Маркса за его радикализм и неотшлифованный стиль его статей {21}. (Рюге стал первым критиком стиля Маркса, впоследствии многие будут упрекать его в использовании слишком длинных и громоздких фраз, слишком сложных аллюзий, бессвязных аргументов и совершенно очевидном равнодушии к читателю — Маркса совершенно не волновало, поймут ли то, что он пытался сказать.) Женни вспоминала, что газета, на которую она так рассчитывала в качестве их обеспеченного и успешного будущего, «стала их несчастьем с первого же выпуска» {22}.
Своего читателя во Франции «Ежегодник» не обрел, а через границу с Германией тираж не пропустили. Рюге и Фробель урезали финансирование, а затем обрели плоть и кровь страхи Женни, что ее мужа не пустят обратно в Германию. Прусские власти получили предписание арестовать при пересечении границы Карла Маркса, Рюге, Гейне и Бернайса по обвинению в государственной измене {23}. Среди статей, которые прусские власти нашли предосудительными, были две, которые Маркс начал писать во время медового месяца. Одна содержала критику философии Гегеля, другую Маркс озаглавил «О еврейском вопросе». Обе статьи явились результатом того периода, который Маркс провел в Берлине и Кельне, однако несли на себе и отчетливый отпечаток французского влияния, особенно в части обсуждения нового по тем времена понятия «пролетариат». Произведено оно от латинского слова proletarius, означавшего «низший класс, не имеющий никакой собственности»; этот термин Маркс применял в отношении жертв социальных реформ и угнетения. Однако имелись в виду не те, кто исторически считался бедняками; пролетариат XIX века — это те, кто когда-то был в состоянии себя обеспечивать, но стал жертвой экономических и промышленных подвижек, в частности — в результате замены людского труда на машинный, использования более дешевой рабочей силы женщин и детей, снижения заработной платы, сокращений, увеличения количества рабочих часов без увеличения оплаты и т. д. {24}.
В своей критике Гегеля Маркс утверждал, что одна голая теория не способна питать революцию, но пролетариат с его грубой силой и гневом, порожденным социальной несправедливостью, вооруженный интеллектуальным оружием в виде новой философии — способен {25}. «Голова этой эмансипации — философия, ее сердце — пролетариат» {26}.
Размышляя над «еврейским вопросом», Маркс рассматривает религию не с точки зрения богословия, а как социальную и политическую величину. В начале XIX века евреи в Германии занимались в основном торговыми и финансовыми сделками, селились на определенных территориях, хоть и не закрепленных за ними законодательно, но отведенных государством — все это помогало им сформироваться как общности. Однако с 1816 года, когда родной отец Маркса был поставлен перед выбором — остаться евреем или стать полноценным членом общества, перейдя в христианство, — евреи в Пруссии не имели одинаковых прав с остальными гражданами В начале 40-х годов права и роль евреев в обществе вновь подверглись пересмотру.
В своей работе Маркс утверждал, что религия используется государством для решения повседневных задач, будь то христианство на политической арене или доминирование евреев в торговле, а также размышлял, что может означать свобода от религии, если не рассматривать этот вопрос в русле теологии.
Маркс говорит, что евреи, заняв нишу своей основной деятельности — финансы, — стали необходимым условием самого существования государства, и заключает, что изгнание евреев из ниши коммерческой деятельности (каковую он считал сущностью иудаизма) и тем самым лишение их выгоды — спровоцирует социальную революцию в Германии, о которой Маркс так мечтал. Государство не сможет выстоять, если рухнет один из важнейших его столпов — финансирование; государство, которое Маркс и его единомышленники презирали, падет {27}.