– Лео, мы обязаны покончить с этой историей раз и навсегда, и я сразу скажу – нас совершенно не колышет, кого вы разоблачите по ходу дела, ибо наш визит преследует одну-единственную цель: помочь Розе. А потому – колитесь, что вам известно, и чем быстрее вы все расскажете, тем лучше. Это ясно?
Хозяин покосился на супругу, и, хотя та старалась сделать это как можно незаметнее, от внимания Карла не укрылось то, что она потихоньку покачала головой. Мёрк обратился к ней и протянул ей руку:
– На дверной табличке написано Гунхильд Андресен – это вы?
Еле заметное движение уголком рта, видимо, стоило расценивать как улыбку и утвердительный ответ на заданный вопрос.
– Добрый день, Гунхильд. Вы отдаете себе отчет в том, что только что подписали суровый приговор собственному мужу?
С ее лица исчезло даже убогое подобие улыбки.
– Ведь вы подали ему знак, призывающий его держать язык за зубами, а для меня такое ваше поведение говорит о том, что он знает гораздо больше, чем рассказал нам. В связи с вышеизложенным, отныне он является одним из главных подозреваемых в убийстве Арне Кнудсена, совершенном восемнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года.
Он повернулся к остолбеневшему Лео Андресену.
– Итак, господин Лео Андресен, сейчас десять часов сорок семь минут, и я объявляю вам о том, что вы арестованы.
Ассад загремел наручниками, висевшими у него на поясе, что произвело на супругов устрашающее впечатление. Напуганные, растерянные, они готовы были вот-вот потерять сознание.
– Но… – вырвалось у Лео, когда Ассад заводил его руки за спину и надевал наручники на запястья.
Карл повернулся к шокированной супруге задержанного, взявшись за свой комплект наручников.
– Гунхильд Андресен, сейчас десять часов сорок восемь минут, и вы арестованы за попытку препятствовать даче свидетельских показаний по делу об убийстве.
В следующий момент женщина и впрямь упала в обморок.
Спустя пять минут супруги сидели на своих привычных местах за кухонным столом, ссутулившись и дрожа от страха; руки их все еще были скованы за спиной наручниками.
– Итак, нам предстоит долгий изнурительный день, вы ведь сами это понимаете?
Риторический вопрос Карла не вызвал у парочки особого воодушевления.
– Сначала мы отправимся в Управление полиции Копенгагена, где я ознакомлю вас с обвинительным приговором. Затем вы подвергнетесь допросу, после чего отправитесь в камеру предварительного заключения. Завтра рано утром вы предстанете перед судом, участники которого выскажут свое мнение о сроках предварительного заключения. После того как сроки будут одобрены, в течение нескольких недель мы продолжим наше расследование. Посмотрим, какие обстоятельства откроются для возможности пересмотра судебного дела. Наверняка ваш адвокат… да, кстати, а у вас есть адвокат?
Оба затрясли головами; только на это они и были способны в данный момент.
– Неважно; значит, вам назначат адвоката, который ознакомится с делом и будет защищать вас в суде. Теперь вы поняли, что такое судебный процесс?
Женщина неудержимо разрыдалась. Этого не могло быть. Ведь они всю жизнь прожили как порядочные люди, занимались своим делом – так почему именно они?
– Лео, вы слышали? Гунхильд говорит, почему именно вы. А это значит, что в деле замешаны не только вы; я прав, Лео? – как ни в чем не бывало спросил Карл. – Распределение ответственности за преступление между несколькими лицами вполне может повлечь за собой смягчение наказания.
У Лео развязался язык.
– Мы сделаем все, о чем вы нас попросите, – принялся умолять он. – Только бы вы… – Он тщательно подбирал слова. – Только бы вы не… У нас трое внуков, они не поймут…
Он поглядел на супругу, которая была совершенно сломлена, – с отсутствующим взглядом она кивала сама себе.
– Если мы расскажем вам все как было, поможет ли нам это? – спросил Лео. – Сможем ли мы рассчитывать на то, что нам удастся избежать всего, что вы только что перечислили?
– Да, это я вам обещаю.
Карл кивнул Ассаду – тот подтвердил его слова:
– Да, если вы расскажете правду, я присоединюсь к обещанию.
– И это ни на ком больше не отразится?
– Нет. Мы обещаем. Расскажите нам правду, и все будет хорошо.