«Первая адмиралтейская часть отличается обширностью площадей и богатством своих зданий, из которых на всем пространстве ее не увидите ни одного деревянного. Первая и вторая адмиралтейские части как бы нарочно предназначены для жительства высшего класса общества, сановников, богатейших купеческих фамилий и иностранцев. Присутственные места, канцелярии гражданского и военного управления, обширные магазины, лавки и лучшие кондитерские сосредоточиваются в первых двух адмиралтейских частях. Оттого и квартиры здесь гораздо дороже, чем в других частях.
Третья часть отличается большей численностью и может называться главным пунктом промышленной деятельности Петербурга… Жители ее принадлежат к среднему и низшему классам общества, мещанам и крестьянам, производящим розничную торговлю. Внутренние помещения в домах, особенно дворы, мало удобны, тесны и даже отвратительны для глаз своей нечистотой. Люди небогатые, обыкновенно чиновники, которые не имеют средств к содержанию, кроме жалованья, ремесленники, не достигнувшие до известности, временно прибывающие из губернии дворяне избирают местом жительства своего четвертую часть, вероятно потому, что здесь менее шума и развлечений, чем в первых трех частях, и дешевые квартиры».
Итак, Росси жил не в аристократических частях Адмиралтейского острова, а в одной из самых худших— третьей части.
История дома № 160[25] очень интересна.
Сенатор П. Д. Трофимов купил дом у А. В. Путятиной, племянницы вице-адмирала Клокачева, когда-то архангельского генерал-губернатора, участника убийства Павла I. Это был каменный трехэтажный дом с очень низким первым этажом, на правом берегу речки Фонтанки в конце ее, у Калинкина моста, в так называемой Коломне. Фасад дома небольшой, всего десять окон. В глубине двора был маленький сад.
Стены этого небольшого дома приютили двух замечательных людей.
В десятых годах XIX века здесь жил Александр Сергеевич Пушкин.
На третьем этаже была квартира отца поэта, Сергея Львовича Пушкина. Квартира — довольно поместительная, из семи комнат; три из них выходили на улицу. Службы, во втором этаже, выходили во двор.
Пушкин «расстался с Коломной» в 1820 году. Быт Коломны повидимому прочно врезался в память великого поэта и ярко отразился в его произведениях.
Герой «Медного всадника», Евгений —
Или «Домик в Коломне»:
В сороковых годах дом № 160 в Коломне занял Карло Росси.
Различна жизнь двух людей в стенах скромного дома. Пушкин жил там на заре своей жизни, в ореоле нарождающейся славы; Росси — уже на закате жизни, в забвении. Пушкин мечтал о блестящем будущем; Карло Росси с горечью вспоминал прошлое. «Клокачевский дом» соединил великого творца художественных образов «Петра творенья» и великого зодчего — создателя незабываемых ансамблей Петербурга.
Семейные горести неотступно следовали за Росси, когда он жил в этом доме. 20 марта 1846 года, после долгой болезни, в Ревеле умерла его вторая жена, которую он безумно любил. В том же году, в далеком Ливорно[26] умер от чахотки его любимый старший сын Александр. Как стипендиат Академии он был послан в заграничную командировку. Когда-то он помогал отцу, чертил вместе с ним проекты, был на хорошем счету в Академии художеств по архитектурному классу у К. А. Тона. Его архитектурные проекты носят следы влияния Тона. Он умер уже на закате стиля ампир, гениально выраженного в работах его отца.
В 1848 году, незадолго до своей смерти, Росси переменил неаполитанское подданство[27] на русское, окончательно превратился из Карло Росси в Карла Ивановича Росси. Вероятно он это сделал в надежде, что после его смерти дочери унаследуют хотя бы часть его пенсии.
Семейные горести 1846 года могли тяжело отразиться на старике, которому шел семьдесят первый год. Но Росси выдержал и этот удар, не впал в дряхлость, сохранил работоспособность до конца дней.
Пятого апреля 1849 года, около полудня, Росси возвращался из Александрийского театра домой. Внезапно он почувствовал себя плохо. В 10 часов вечера были вызваны врачи. Диагноз был совсем ненеожиданный — быстро развивающаяся холера. В 1848 году холера опять начала свирепствовать в Петербурге, и Росси сделался ее жертвой.
Врачи провели у больного всю ночь, но спасти его не могли. Росси умер утром 6 апреля 1849 года. Похоронили его на Волковом лютеранском кладбище.
Кроме краткой заметки в «Северной пчеле» (от 9 апреля 1849 г., № 76), ни одна газета даже не вспомнила о нем.
Вот еще одна маленькая заметка о Росси, которую нам удалось найти: «Календарь на 1850 год. Апрель. Некролог достопримечательных особ. 6/18 в Санкт-Петербурге умер коллежский советник Карл Иванович Росси, архитектор, известный по постройкам многих публичных зданий в Санкт-Петербурге».
Потом о Росси более пятидесяти лет никто не вспоминал. Даже известный энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона позабыл поместить заметку о нем среди всех других «Росси». «Русский биографический словарь», заполненный разными мелкими именами, в краткой статье А. Новицкого о Росси, вышедшей уже в 1918 году, говорит: «Биография этого выдающегося строителя стольких замечательных петербургских зданий очень мало известна».
В начале XX века возник интерес к старому Петербургу; стали вновь замечать его художественный облик, созданный главным образом произведениями Росси и воспетый Пушкиным. Начали собирать семейные предания о Росси, подбирать документы о нем. И. А. Фомин дал первую, очень отрывочную биографию Росси в «Истории русского искусства» И. Э. Грабаря.
Только теперь Карло Росси встает во весь свой рост, только теперь стали ценить самый существенный момент, его творчества — несравненное уменье планировать, создавать и оформлять законченные городские ансамбли.
ВЕЛИЧАЙШИЙ МАСТЕР
РУССКОГО АМПИРА
Кapлo Росси входит в историю русской архитектуры как один из величайших мастеров так называемого русского ампира, как его завершитель.
«На долю Росси выпало показать наивысшие возможности ампира» — определяет значение Росси один из исследователей (В. Згура).
Лучшим мастером ампира в России считает Росси и знаток русского ампира А. И. Некрасов: «Высшим выразителем идеологии правящей феодальной верхушки в архитектуре явился Росси».
Мастерами русского ампира были созданы замечательные здания и ансамбли Петербурга и Москвы.
В чем же существо этого стиля и какие идеи выражал собой ампир?
Он утвердился во Франции в царствование Наполеона I, в первой четверти XIX века (слово «empire» значит «власть», «империя»), но был подготовлен еще классицизмом второй половины XVIII века. Разработка ампира происходила в эпоху французской революции 1789 года. Революционная французская буржуазия порокам умирающей аристократии противопоставила гражданскую доблесть древних римских и греческих героев. С этой целью она широко использовала художественные элементы античного (греческого и римского) искусства. Французский ампир характеризовался строгостью форм, отсутствием вычурности, монументальной простотой, богатым использованием в качестве декоративных украшений лепных рельефов в виде военной арматуры, символических знаков военной героики, триумфа, власти. Эта строгость форм и специфические декоративные мотивы полностью соответствовали эпохе войн и военной диктатуре Наполеона, завоевательным стремлениям французской буржуазии. Стиль этот был утвержден во Франции такими архитекторами, как Шальгрен, Персье, Фонтен.