Мотоцикл останавливается перед ступеньками крыльца, и я слетаю с него, словно подо мной горит седло. В конце концов, победил он, я позволила ему подвезти.
Карлос смотрит на меня, и как по волшебству обида, которую я чувствую, почти исчезает.
— Иди внутрь, я сейчас приду, — авторитарно приказывает он.
Я прохожу мимо, бросая на него очередной недовольный взгляд.
«Какого чёрта я делаю?»
С тех пор как впервые попала сюда, меня очаровали скульптуры, выстроившиеся вдоль коридора, но лишь сейчас начинаю внимательно рассматривать интерьер. Я отступаю, чтобы лучше полюбоваться гармоничной целостностью и натыкаюсь на массивное тело Карлоса.
— Да, босс? — спрашиваю, дразня его.
— Пойдём наверх, нам нужно поговорить, — шкодливо улыбается в ответ.
Да, это правда. До сих пор мы играли, бросали друг другу вызов, но пришло время остановиться. Я заставлю его понять, что совместное будущее невозможно.
Оказавшись в своих апартаментах, он закрывает дверь и подходит ко мне.
Я делаю шаг назад, но Карлос не останавливается, а продолжает наступать, ни на миг не теряя наш зрительный контакт.
— Не подходи ближе, давай поговорим, — пробую остановить его.
Приблизившись, Карлос берёт мои руки в свои, я пытаюсь вырваться, но в ответ Карлос впечатывает меня в стену. Я застываю с прижатыми к груди руками и чувствую, как его нога пробирается между моими и надавливает.
— Ahora, mirame (а теперь посмотри на меня).
Я не понимаю, что уже смотрю на него.
— Что ты видишь, Дженнифер? — спрашивает серьёзно.
— Я вижу решимость, спокойствие и… — замолкаю, опустив взгляд.
— Продолжай, что ещё? — настаивает он, прижимаясь своим телом к моему.
Мне кажется, что я знаю, впрочем, до конца не уверена. И всё же временами я ощущаю, что знаю его очень хорошо.
Сдаваясь, вздыхаю.
— Я вижу ад. Боль, гнев, страдания.
— И как ты думаешь, что вижу я в твоих глазах? — спрашивает глубоким понимающим голосом.
Я смотрю вверх и не могу сбежать от очевидного.
— Ты видишь то же самое, — испуганно шепчу в ответ.
В очередной раз я чувствую себя обнажённой, свободной от масок и ограждений, загнанной в ловушку и вынужденной показать себя такой, какая я есть на самом деле.
— Ты знаешь мой ад, но я не знаю всё о твоём.
Дыхание Карлоса становится тяжёлым, его ноздри раздуваются, грудь вздымается.
— Мне было восемь лет, когда я подвергся насилию со стороны купившего меня мужчины. Мне было всего восемь, когда он использовал меня для доставки наркотиков. — Карлос переводит дыхание и продолжает: — Однажды на улице меня ограбили и избили. Я вернулся к нему с пустыми руками, за это он на неделю лишил меня еды. — Рассказывая, Карлос не отпускает мой взгляд. — С тех пор я живу в аду, Дженнифер.
Внутри меня всё сжимается, кажется, даже сердце перестаёт биться.
«Как он продолжает идти вперёд после всего, через что ему пришлось пройти?»
Я смотрю в его глаза и нахожу ответ на все вопросы.
— После нескольких заявлений полиция пришла к нему домой и положила конец той гнили, отправив меня и других детей в приют. Первый год прошёл спокойно, я даже подружился с Дамианом и Крисом (с ними ты познакомилась в клубе). Потом пришёл новый директор, Фердинанд. — Карлос снова делает паузу и упирается своим лбом в мой. — Когда я впервые увидел Касандру, она была такой маленькой, такой беспомощной. Поначалу ей было нелегко. Другие дети сразу же стали смеяться над ней, потому что она была слишком застенчивой. Я защищал её, но это не понравилось «большому начальнику», и он меня наказал. Он запер меня на два дня, не давая ничего делать. У меня не было с этим проблем. Это была роскошь по сравнению с тем, через что я прошёл раньше. Но однажды всё изменилось. Я помню это, будто произошло вчера. Я нашёл Касандру, свернувшуюся калачиком в углу, она плакала, спрятав лицо в ладонях. Когда Кас подняла голову, у меня похолодела кровь. Её губа была разбита, а на щеке красовалось ярко-красное пятно. Я спросил её, кто это сделал, но она так сильно дрожала, что не могла говорить. Я дал ей лекарства и заботился о ней, пока она не успокоилась. Только потом Кас сказала мне, что директор был причиной её состояния.
Переводя дыхание, Карлос подошёл к окну и выглянул наружу.
— Ей было всего шесть лет, а этот ублюдок, не задумываясь, принудил её к оральному сексу, — рычит он низким голосом, сжимая ладони в кулаки.
— Что? — спрашиваю я почти криком.
Карлос поворачивается, молча подтверждая только что сказанное.