«О боже, о боже».
Я закрываю руками рот, не в силах сдержать рыдания.
— Я кинулся в его кабинет и бросился на него; ударил и оскорбил со всей смелостью и силой, которая у меня была. Но я ещё был слишком мал, чтобы представлять угрозу, — рассказывает он дальше, горько улыбаясь. — Директор просто рассмеялся, и этот зловещий смех до сих пор преследует меня по ночам. Он утащил меня в подвал на виду у всех сотрудников интерната, но никто не сделал ничего, чтобы остановить его. Фердинанда боялись. Мы вошли в грязную комнату, он взял цепь, связал мне руки и пристегнул к стене. С этого момента я и бамбуковый хлыст стали очень близкими друзьями. Никогда не забуду те первые сильные жестокие удары, которые я получил.
Я слушаю молча, тело дрожит, а слёзы заливают лицо.
Это чересчур, мне не вынести.
— Карлос, — окликаю шёпотом.
— Долгие годы меня избивали до полусмерти. Казалось, что время остановилось, оно текло медленно, слишком медленно, но я благодарил каждый закат, потому что он приближал меня на один день к свободе. И когда я завоевал её, то стал единственным хозяином своей жизни.
Моё сердце обливается кровью.
Его глаза прикованы к моим.
— Как тебе удалось… Я имею в виду, как тебе удалось жить дальше после того, через что прошёл?
Он подходит ближе и обнимает ладонями моё лицо.
— Шрамы, как и воспоминания, останутся навсегда. Мы сами решаем, что с ними делать. И Дженнифер, есть только два варианта: либо ты позволяешь себя раздавить, либо встаёшь на ноги и живёшь на полную катушку, доказывая тем, кто пытался тебя уничтожить, что ты сильнее всего того дерьма, которое они когда-либо могли на тебя обрушить. Я уже решил, но что выберешь ты?
Я не могу перестать плакать, даже когда он пытается вытереть мои слёзы.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но предлагаю тебе выход. Останься со мной, и я обещаю, что ты снова начнёшь жить, — тихо, почти шёпотом произносит он. Карлос целует мои губы, затем нос, щёки, лоб. — Я позабочусь о тебе, обещаю.
В груди разрывается сердце. Я больше не могу сдерживать то, что внутри — это слишком больно.
Я прижимаюсь к нему, снова позволяя боли найти свой выход.
— Я скучаю по сыну, постоянно думаю о нём. Он мне снится. Я хочу обнять его, прижать к себе, сказать, что люблю и что никто не сможет причинить ему боль. Но он мёртв, понимаешь? А я всё ещё жива. Я не смогла защитить его!
Карлос, не говоря ни слова, поднимает меня на руки. Он продолжает молчать, даже когда мы оказываемся в спальне.
Карлос опускает меня на кровать, снимает с меня туфли и брюки.
«Я в его руках».
Он усаживает меня и снимает с меня рубашку, оставляя в трусиках и лифчике. Я завороженно наблюдаю, как он снимает свой мотоциклетный костюм и остаётся в одних боксерах.
Затем Карлос сдвигает простыни, не отрывая взгляда от моих глаз, и укутывает меня, прижимая к себе, словно я маленькая девочка. Он гладит мои волосы, перебирая пряди, падающие мне на лицо.
— Теперь закрой глаза и спи. Я здесь… я буду присматривать за тобой, пока ты отдыхаешь. Я всегда буду защищать тебя, Дженнифер, — шепчет он тёплым, вселяющим уверенность голосом.
Я вдыхаю, кладу голову ему на плечо и закрываю глаза, расслабляясь в его объятиях. От ощущения его тёплого уютного тела кажется, что за долгое время начинает ослабевать тяжесть, поселившаяся в моей душе.
Карлос продолжает что-то тихо говорить, но разобрать я не могу, потому что погружаюсь в глубокий сон.
ГЛАВА 20
Дженнифер
Тёплая рука ложится мне на спину. Я открываю глаза, но ещё темно. Тогда поворачиваюсь, и меня целует Карлос. Прошло уже две недели с тех пор, как позволила ему заботиться обо мне. Правда не проходит и дня, чтобы я не задавалась вопросом: какой смысл оставаться?
«Что я хочу сделать со своей жизнью?»
На данный момент у меня нет цели, и я так устала, что с трудом встаю с постели.
— Ты разговаривала во сне, — говорит Карлос, переплетая свои ноги с моими.
— Что я сказала?
— Я не уловил, ты что-то бормотала.
Сворачиваюсь калачиком, засовывая руку под подушку.
«У него паранойя, он не может защитить меня и от ночных кошмаров».
Я чувствую, как прогибается матрас под его весом, и в комнату начинает проникать тусклый свет от прикроватной лампы.
— Я должен сделать признание, — шепчет он мне на ухо, пока я притворяюсь в тишине, что сплю.
— Я знал, что ты скрываешь от меня что-то важное.
— Откуда?
— Ты правда думала, что сможешь меня обмануть? — спрашивает с намёком на улыбку.