Вчера Карлос отвёз меня в «Пансионат Надежда», и мы провели день в компании детей. Если быть точной — их двадцать, хотя он повторяет, что как только закончат работы по расширению, он легко сможет предоставить убежище ещё стольким же.
Для меня было удивительно видеть Карлоса в роли образцового отца. Я наблюдала, как он балует детвору, но также и ругает их при необходимости. Хотя они не его дети, он обращается с ними как с таковыми.
В эту поездку мне предоставилась возможность хорошенько осмотреть два верхних этажа здания, которые используют в качестве общежитий. Комнаты там приятно отличаются от безличных общежитий, что можно ожидать от приюта. Каждая оформлена ярко и размещает одновременно только двух детей, хотя площадь позволяет поселить четырёх. По словам Карлоса, очень важно предложить ребятам личные пространства, где они могли бы чувствовать себя комфортно. Помимо бассейна, конюшни, футбольного поля и теннисного корта в пансионате имеется крытая баскетбольная площадка, покрытая блестящим паркетом и оборудованная стойками. Карлос подумывает о покупке нескольких надувных конструкций, чтобы в будущем разбросать их по парку, но пока не до конца уверен в этой идее. Больше всего меня удивила комната для занятий. Её стены заполнены высокими книжными полками, переполненными как учебной, так и художественной литературой. Я была очарована. Парты расставлены без особого порядка, а в центре выделялся стол Грасии, директрисы и учительницы.
Карлос рассказал мне, что школьники каждый день посещают уроки, а малышня до пяти лет развлекается в большой комнате, переполненной игрушками.
«Он всё продумал».
Когда он сообщил старшим детям, что скоро я стану новым учителем английского языка, по классу прокатился одобрительный рёв. Это было волнительно. Хотя если теперь подумать об этом, то ежедневное нахождение рядом с детьми будет вероятным напоминанием, что мой сын никогда не вырастет, никогда не получит от меня ласки, никогда не скажет «Мамочка, я люблю тебя».
Дверь открывается, и я, словно пружина, вскакиваю на ноги. С замиранием сердца смотрю, как ко мне приближается Карлос.
По выражению его лица невозможно ничего понять, но у меня создаётся впечатление, что что-то произошло.
— Как всё прошло?
— Лучше, чем я надеялся, — поцеловав меня, отвечает он, а затем снимает пиджак и бросает на диван. — Мне пришлось договориться с судьёй, но в итоге я получил желаемое, — объясняет, доставая из холодильника две бутылки пива, и одну протягивает мне.
«Что-то не так».
— Ты выглядишь обеспокоенным, — подмечаю, прежде чем сделать глоток.
— Ангел, присядь, нам нужно поговорить, — спокойно говорит он.
«У меня предчувствие, что вот-вот разразится настоящая буря».
Нервно сглатывая, я продолжаю оставаться, где стою.
— Мне и здесь хорошо, давай рассказывай.
— Джек будет осуждён за изнасилование. Если бы его обвинили в убийстве, правительство США взяло бы дело в свои руки, и я бы не смог вмешаться, — отвечает, скрестив руки. — Здесь же я могу сделать так, чтобы Джек страдал каждый божий день.
От злости мне хочется кричать, но я просто кусаю губу до крови.
— Дженнифер, — окликает Карлос, заставляя посмотреть ему в глаза. —Поверь мне, здесь, в Гаване ублюдок заплатит своей кровью.
Я верю ему, знаю, Карлос сделает всё не только ради меня, но и ради мести за моего ребёнка.
— Есть ещё кое-что, правда думаю, с этим разговором лучше повременить, — продолжает он, садясь на диван.
Размашистым шагом подскакиваю к нему:
— Скажи мне сейчас же, — настаиваю, наблюдая, как он вертит в руках бутылку пива.
— Ангел, не думаю, что ты воспримешь это нормально.
Карлос тянет время.
А моё сердце застревает в горле.
«Что ещё могло произойти?»
— Карлос, я хочу знать сейчас, — настаиваю сквозь зубы.
Он поднимает на меня взгляд и смотрит с болью.
— Джек захотел оставить тебе подарок перед тем, как сесть в тюрьму, — начинает, доставая из кармана пиджака сложенную вдвое бумагу.
— Знай, что я здесь, и я есть то, что ты видишь, — шепчет он, протягивая лист мне.
«Это фотография».
Моя уверенность снова рассыпается на тысячу осколков. Мир не перестаёт вращаться только потому, что мне кажется, это произошло. Ощущаю себя пригвожденной к земле и задаюсь вопросом: а не является ли жизнь просто жестокой шуткой.
— За что? — застыв, спрашиваю я, пока смотрю на счастливую пару, изображённую на снимке; ту самую, которой, как думала я, были мы с Ричардом. Но вот подтверждение того, что мой муж считал иначе. В реальности на моём месте стоит девушка с веснушками и длинными рыжими волосами, и именно её он расслабленно обнимает, улыбаясь и целуя в губы.