Гравицкий Алексей
Карлсоны
Алексей Гравицкий (Нечто)
Карлсоны
В ответ на спетую песню Олега Медведева и недописанную Песню Андрея Морозова
Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы.
И. Ильф, Е. Петров
"Золотой теленок"
Будильник вздрогнул, разрываясь диким треском, а потом еще раз, когда на него опустилась тяжелая рука поросшая солнечно-рыжей шерстью.
Он поднялся с кровати, накинул халат и пошел варить кофе. Как славно было раньше: папа, мама и даже брат с сестрой. Теперь родителей не стало, брат и сестра живут со своими семьями, а он... Он один, совсем один. И опять придется варить кофе самому, а он убежит. И опять жарить яичницу с беконом, а она подгорает вот уже пять лет. С тех пор, как не стало мамы.
Он включил плиту, поставил кофе и яйца на огонь и пошел в ванную. Пока брился и умывался кофе убежал, а яйца подгорели. Опять. С тоской сжевал завтрак, глянул на часы. Пора на службу.
Вечер, словно громадная черная птица, накрыл город своим мягким крылом. Дома и домики, со своими крышами, шпилями и башенками растворились в сумеречной дымке.
Зажглись огоньки окон и светлячки звезд.
Он шел понурый. Почему-то ничего не хотелось. Так всегда вечерами. Сейчас придет домой, завалится на диван с банкой пива и тупо будет пялиться в телевизор. Как тогда сказал Карлсон? "Такая большая домомучительница в такую маленькую коробочку?! Ничего не выйдет!" Он улыбнулся. Вечер перестал быть серым, ноги сами понесли его в другую сторону от дома, туда, где был - он это точно знал - маленький домик на крыше. За трубой.
Домик стоял на своем месте и никуда не делся. Такой же маленький, уютный и аккуратный, как и тридцать с лишним лет назад.
Перед дверью он замялся. Нахлынули воспоминания: "Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Ну и ты заходи..." Он улыбнулся прозвучавшему в голове голосу и принял приглашение.
Внутри было темно и тихо.
- Карлсон? - позвал он. - Карлсон, это я, Малыш. Ты здесь?
Что-то шмыгнуло, зашуршало, чиркнуло в темноте. По комнате разлился тусклый свет ночника, что стоял на тумбочке у кровати. Малыш пригляделся, на кровати лежал сухощавый старик с рыжей шевелюрой.
- Привет, Малыш, - хрипло произнес старик. В голосе его не было прежней жизнерадостности. - Чем будешь угощать?
- Тортом с восемью свечками, - улыбнулся Малыш, но на глаза его навернулись слезы. - Или лучше так: восемь пирогов и одна свечка, а?
- А как же колбаса? - грустно хмыкнул старик. - Ладно, проходи, садись.
Он прошел и плюхнулся на край кровати, скрипнуло.
- Чтож ты врал, что тебе восемь лет? - с иронией произнес старик. Кровать-то под тобой скрипит, будто тебе все сорок.
- Сорок два, - автоматически поправил Малыш и осекся. - Карлсон, а это, в самом деле ты? - произнес он со смешанным чувством.
- Нет, - обрубил старик, и воздух комнаты наполнился горечью. - Я уже не Карлсон, и ты давно уже не Малыш.
Голос старика дрогнул, он потупился.
- Как же так? - вспылил вдруг Малыш. - Почему ты улетел и перестал появляться? Где ты пропадал? Почему?
Он задохнулся, а старик только покачал головой:
- А где был ты?
Малыш открыл было рот, но не нашел, что сказать.
- Я скажу, - продолжил старик. - Ты вырос, и я перестал быть тебе нужным. Зато я был нужен другим "малышам".