– Хомка, Хомка! Быстрее!
Однажды напала на меня икота. Измучила она меня. Все утро, весь день. У меня аж слезы на глазах от нее. Что делать? И тут мать вспомнила, что хорошее средство от икоты – это испуг. Думала она, думала, как меня испугать и придумала. Подходит ко мне, да и говорит:
– Слыш-ка, Хомка-то подыхает…
Есть у человека один жизненный порок – наивность. Ну веришь на слово, веришь людям и только потом понимаешь, что тебя обманули. Нельзя быть наивным, нехорошо это. Да и прабабушка все говорила – «Простота – она хужее воровства будет» Я бы, наверное, несколько поправил бы – «Хрен не слаще редьки». Но мать-то из-за добрых побуждений сделала это. Я так и ахнул! Рванул с воплем к банке с хомяком:
– Хомка! Хомочка! Миленький!
Гляжу – ничего! Сидит хомяк, дело свое делает. А я уж его, пока он в банке сидел, со всех сторон осмотрел, да вроде ничего! Жив! Счастью моему не было конца! Мать рядом. Стоит, смотрит на меня. Спрашивает, ну как, мол, все прошло? «Что прошло? Чего прошло?» – думаю я.
– Мам! Да все хорошо! Живой Хомка! – а у самого немного руки трясутся.
– Икота прошла? – опять спрашивает мать.
– Ик! – ответил я.– А чего икота-то?
Мать вздохнула. Нда-с, эксперимент не удался, а вот легкий стресс я заработал. Впрочем, икота вскоре прошла, а потом и забылась, а вот этот случай о Хоме и наивности остался на всю жизнь.
Как-то раз смотрели мы телевизор. По-моему фильм-сказку. Ну решил я взять Хомку к себе на колени и с ним смотреть кино. Смотрел я его, смотрел, а Хомку просто накрыл ладошками. Ему-то все равно, что показывают, телевизор все равно не смотрит, а мне с ним веселее. Ну вот сидим мы с ним так вот, а он все чего-то шебуршит, да шебуршит. Немного щекотит. Да и ладно! Закончился фильм. Я ладони-то разжал и…вижу сидит довольный Хома, а у меня на тренировочных штанах огромная дыра! За то его щеки полны лоскутами.
– Ай! – всплеснула бабушка руками – А? Это ж надо так! Да как он тебе ничего не отгрыз! Это ж надо!
У меня самого поначалу испуг был, потом удивление с ярким выражением глаз, а потом смех до слез!
Тоже долгую жизнь прожил Хомка, да во многом благодаря моей бабушке. Кто как не она за ним ухаживала, почти как за Кенкой.
Прабабушка
Кто знает вкус деревни – тому дача не нужна. Невыносимо скучно делается на даче. Льнет душа к простой деревянной избе, да печке-матушке. Жизнью дышат такие избы. Именно изба, а не дом! В далеком детстве приезжал я в деревню к своей прабабушке Акилине, а по-деревенски просто Акулина. Золото она была, а не просто человек! Красота земли русской! Крестьянка, хоть и неграмотная, но с наидобрейшей душой. Сидит, бывало, у окна избы, ждет меня, совсем еще маленького вместе с родителями. А как увидит, так не просто заулыбается, а радость блеснет в каждой ее морщинке. Как тут не вспомнить рассказ «Волшебное слово». Только вот она и без всяких волшебных слов была доброй и замечательной. Ну, разве нужны они были ей, и ее, без всякого волшебства, доброму сердцу? А разных растений сколько было!!! Кругом трава да цветы! Перед глазами всегда была свежесть зелени, и ее как самоцветами украшали лепестки самых разных цветов. Я запомнил лилии, цветы пиона, гвоздики и огромное количество полевых цветов. И над всем этим богатством летали самые разные бабочки, стрекозы медоносные пчелы. Порхали птицы. Все было пропитано солнцем, которое отражалось в каждом лепестке, наполняя его жизнью. Пройдет дождь, омывая небесной водой эту сказочную землю, напоит все живое и вновь уступит место яркому солнцу, дабы согреть умытое и наполнить светом напоенное. Счастье видеть все это и самим быть участником этой жизни. Спустя годы как будто увидел я картину. Раннее утро, дышащее свежестью пробивающегося рассвета, пропитано легкой голубой дымкой, благоухающей цветами и растениями, поднимающими свои стебли чуть ли ни в рост человека. Слышится романс «Отвори потихоньку калитку….». И вижу я ее, мою прабабушку, стоящую у избы, и улыбающуюся мне. Буквально мелькнула эта картина у меня перед глазами, одарив своей красотой, и осталась в моей памяти навсегда. Такая вот красивая земля русской деревни, где она прожила в избе многие годы. Беда тому, кто посягнет на ее пределы!
Многие предметы быта прабабушка называла по-своему, по-деревенскому. Я запомнил лишь немного. Ведро – бадейка, сковорода – таганка, керосинки – коптилки, лопата – заступ. Сидим, бывало, с ней на скамейке летним вечером, а комары тучами вьются возле пруда. Естественно, что и нам достается ой как немало. А она, все отмахиваясь от них, приговаривала: