Так и сделали.
Около подозрительного типа собрались ещё два его земляка. Они скучковались у колонны в стороне от выхода. Один кавказец был в джинсовой куртке и держал руки в карманах джинсов. Глеб подумал, что у него может быть там пистолет. Он вышел, держа правую руку на рукоятке пистолета, остановился. Кавказцы посматривали на него. Он на них. Так прошло минуты две. Вадимыч толкнул Глеба в спину.
– Пошли, Пинкертон.
Забрались в машину. Сергей завёл машину. Поехали.
– Мне раньше тоже, в начале работы, кругом мерещились бандиты и грабители, – сказал Вадимыч.
– Возможно, они планируют нападение, – не унимался Глеб.
– Успокойся, тут не полиция. Мы не можем к ним подойти и потребовать их показать документы.
Глеб прочитал: Эммануэль Арсан «Эммануэль Антидевственница». Ничего себе. Марина читала книгу при свете ночника, укрывшись до живота одеялом. Глебу сразу не понравилась эта книга, но он не подал виду. Близилась ночь. Глеб пошёл покурить на балкон. Вид с незастеклённого балкона был привычен: трансформаторная будка из старого красного потрескавшегося кирпича, маленький двор с детской площадкой и соседний жёлтый двухэтажный дом.
Квартира Глебу досталась от отца, а тому от деда – его отца. Отец Глеба умер девять лет назад. Квартира с двумя комнатами и раздельным санузлом находилась на третьем этаже. Ремонт Глеб никогда не делал. Его первая жена Галина успела только поклеить новые обои в большой комнате и прихожей.
Марина была ленива в последнее время в постели. И тут на тебе – Эммануэль. В душу Глеба закрались страшные подозрения. Эммануэль – это тебе не простой любовный романчик.
Глеб посмотрел на предзакатное сиренево-лиловое небо и пустил в него плотную серую струю никотинового дыма.
Марина работала диспетчером на автобазе. А что такое автобаза? Это толпа мужиков водителей автобусов, грузовиков и дальнобойщиков, которых Глеб называл дальноёбщиками. Куча мужиков и немного женщин. Мужики те ещё, в основном, не отягощённые вопросами морали и глубоким интеллектом. Глеб делил водителей на два вида: алкоголики и блядуны. Не может быть, чтобы к Марине никто не подкатывал. Наверняка у них случаются какие-то вечеринки и посиделки. Глеб и раньше во время службы в полиции, будучи на дежурствах и по иным причинам не ночевал дома. С такой работой легко можно получить рога от жены в награду за предоставление ей свободного времяпровождения в иные вечера и ночи.
Она хитрая лиса, но чтобы она изменила ему? Нет. Она осторожная и всё время даёт моральные оценки другим женщинам. Это не просто так. Она не любит разврат и распущенность. Ей скучно и она развлекает себя глупыми фантазиями.
Глеб как будто сумел успокоить себя.
Но Эммануэль!
Он пришёл в комнату. Марина ещё читала. Глеб начал раздеваться. Марина положила книгу на тумбочку. Глебу не понравилась её улыбка.
– Дорогой, чем будешь завтра заниматься? – спросила Марина.
– Что-нибудь придумаю.
Следующий день был у него выходным.
– Грёбаные времена.
Вадимыч нашёл новую тему для диспута.
Инкассаторы в привычном составе ехали в очередную точку за деньгами.
– Согласен.
Сергей видимо не был настроен спорить в этот день.
– Жить тошно в такое время.
Вадимыч продолжал развивать тему.
– Вот раньше жизнь была. Мой отец был военным. Дослужился до майора.
– Так ты у нас потомственный сапог, – не удержался и подколол пенсионера Берёзин.
– Не перебивай, глупец. Чего ты понимаешь? Ты не жил в те великие времена.
– Чем же они велики?
– Тебе не понять этого никогда. Тогда каждая честная женщина считала своим долгом дать при первой же просьбе военному. Человека в погонах чтили и уважали. Военным давали квартиры и платили хорошие зарплаты. Потому что там. – Вадимыч указал рукой вверх. – Понимали, что на военных всё держится. Мы же полмира держали за яйца в ежовых рукавицах. Нас боялись и уважали.
– Так и теперь говорят, что мы встали, наконец, с колен.
– И ты веришь этому? Посмотри вокруг. Никто ни хрена не работает. Половина мужиков в охране сидит и в полиции, половина в канавах пьяная валяется. А при советской власти фабрики и заводы работали.
Подъехали к точке. Вышли из машины. Глеб изучил небрежным взглядом обстановку. Всё было рутинно и суетно, как обычно.
Прошла неделя.
Инкассаторская машина плелась в сторону банка, в который нужно было сдать три мешка с наличкой.
– Ты чего такой грустный? – заметил настроение Глеба Вадимыч.
– Сам не пойму.
– В семье что-то?
– Да так мысли какие-то непонятные.
– Жена?
– Ты телепат, Вадимыч.
– Я не телепат, а долго живу на этом свете. Я сразу, как тебя увидел, понял, что у тебя не всё хорошо в семье. Ты меня уж извини за прямоту, Глеб.
– Да у меня нет никаких доказательств, чтобы обвинять её в чём-то.
– А доказательств и не надо. Сердце оно само, как доказательство. Оно не обманет. Где она работает?
– На автобазе.
– Ох ты.
– Что?
– Да ничего, конечно, это ещё не диагноз; но я бы проявил внимательность к её поведению.
– Я пытался вчера влезть в её мобильный телефон, пока она мылась в ванной. Ей звонил три дня назад какой-то Шлёпкин. Никаких смс-сообщений от мужиков я не нашёл.
– Шлёпкин – говорящая фамилия.
– Может, это её начальник?
– Она тебе не говорила, какая фамилия у её начальника?
– Нет.
– Скрытная женщина. Видимо есть что скрывать.
Встрял в разговор Берёзин:
– Вадимыч, ты сейчас накрутишь человека, и он сон потеряет, будет мысли дурные гонять в голове.
– Не мешай людям обсуждать дело. Тебе что наплевать: изменяет тебе жена или нет? – обратился к нему Вадимыч.
– Я не хочу думать об этом.
– Ты бы простил измену, если узнал о ней?
– Может и простил бы.
– Я знал, что ты тряпка и приспособленец.
– Ну, спасибо.
– Я всегда правду говорю в глаза, Серёг, так что ты не должен обижаться. А с тобой, Глеб, мы вот что сделаем. Я пойду на автобазу и поговорю с кем-нибудь из водил о твоей жене, предложу водочки выпить для начала, а там потихоньку, полегоньку и подведу разговор к твоей супруге. Я умею проводить такие расследования.
– А ты, Вадимыч, оказывается, ещё и мастер шпионажа, – попытался сострить Сергей.
– Ты мне в подмётки не годишься. Однажды я так вывел на чистую воду жену своего друга – сослуживца Костика Никитина. Она работала в школе учительницей. Костику кто-то намекнул, что она ходит налево. Я и взялся помочь ему узнать правду. Пошёл я тогда в школу. Бродил я по коридорам, изучал контингент школьный. Смотрю, мужик идёт с красной мордой и колючим взглядом. Думаю: наш человек, предложил ему выпить. Он и согласился. Настоящий мужик. Человечище. Это был завхоз школьный и учитель труда. Я сначала его обманул, сказал, что пришёл из-за племянника Коли. Выпили мы с ним нехило. Говорили о том, о сём. А потом я ненароком говорю, что, дескать, мой племянник Колька говорит, что учительница математики Наталья Сергеевна крутит тут роман с учителем истории. А завхоз и говорит мне на это, что не с историком, а с физкультурником у неё шуры-муры. Я спрашиваю так спокойно, будто мне наплевать на них: «У них всё серьёзно?» Завхоз сказал, что видели, как она ходила на его квартиру. Вот так легко и просто я расследовал это дело.
– Они развелись? – спросил Глеб.
– Конечно.
– Да ты жестокий человек, Вадимыч. Разрушил семью, ячейку общества, – пожурил Сергей старшего товарища.
– Ну что, Глеб, ты готов узнать всю правду? – спросил Иван Вадимыч.
– Да. Это лучше, чем терзаться подозрениями.
История, рассказанная Вадимычем, напомнила Глебу кое-о-чём из его прошлого.