«Этак можно начинать небольшую, сугубо личную войну», — подумал Крит.
Вышли после обеда и шагали молча, только проводник иногда отдавал команды. Повадка спутников миллионера больше всего напоминала Криту «Белых кайманов», он когда-то проводил тренинги выживания у этих элитных коммандос — армия хорошо платила. То же отсутствие ненужных бесед и редкая собранность в движениях.
Кто же они тогда?
— …А-а-а-чер-рт!
Орал один из первопроходцев Дюрока, Аида потеряла сознание, сдавленная щупальцами-ветвями. Оба висели вниз головой на высоте человеческого роста, рыжие волосы женщины рассыпались и теперь подметали верхушки травы.
…А ведь я говорил — идти очень осторожно, ступать в мои следы. И кто-то, может, сам Дюрок, ошибся, а расплатились следующие в цепочке. И Аида…
Ветви, нависающие над тропой, обернулись щупальцами и поймали двоих. Кормаллово дерево и назвали по имени первого попавшегося. К счастью, процесс поглощения жертвы очень длительный, если рядом есть люди, они успеют помочь. Но я слыхал, иные лесные банды так карают отступников. Вот уже нелюди.
Подпрыгнуть, схватиться за ветку и ударить ножом в сплетение на коре — никто не успел и пикнуть. Ветви обвисли, а я подхватил девушку. Второй пусть сам приземляется как знает. Пока я массировал синюю полосу у нее на шее, Аида открыла глаза. Посмотрела на меня. Я прижал палец к ее губам — сейчас ей будет больно говорить. Потом показал лезвие ножа, заляпанное буреющими на глазах сгустками. Поднявшись на ноги, поймал тонкую ветку умершего дерева, с трудом отрезал и показал всем. Под темной корой белая волокнистая древесина истекала натуральной алой кровью. Кормаллово дерево — единственное на Карме теплокровное растение.
— Все видели? — спросил я. — Хватательные щупальца покрыты даже не корой — чешуей, по крепости равной бронзе, пилить без толку. Надо бить в нервный узел, вот такой, — я ткнул в ствол дерева. — Оно сдохнет мгновенно. Но лучше не обижать друг друга зря, правда?
Аида громко вздохнула. Помогая девушке встать, я не сдержался и погладил ее спутанные волосы.
…Замерев, я прошептал команду остановиться остальным. Все мгновенно повиновались. По толстой ветке в полуметре от моего лица проскользнула шестиметровая зеленая змея с шестью ящеричьими лапами — смерть от укуса наступает через двадцать секунд, но первой тварюшка никогда не нападает.
Сегодня встретили крупную дичь — над головами пронеслось гибкое темное тело с перепончатыми крыльями.
— Что за зверь? — прошипел Таир — крепколицый лысоватый помощник Дюрока.
— Ибо снарк был джубджубом, увы… — отозвался я. Мне альтер-Дюрок активно не нравился. Похоже, взаимно.
— Понятнее можешь?! — шепотом взвился он.
— Я же сказал — джубджуб. Кто-то остроумный назвал, правда?
Он не понял, но переспрашивать не стал. Шла вторая неделя похода. До подножия гор Панаяльпо оставалось совсем немного.
— Все, привал! Как раз полянка! — сказал я в полный голос, пряча в ножны мачете.
Моментально осмотрели прогалину и поставили две палатки типа «глобус» — оранжевую и голубую, из армированной ткани и с кондиционерами. Мистлеры ночевали в оранжевой, мне же досталось общество Таира в голубой. Спасибо большое. К тому же он храпел.
Аида Мистлер неплохо показала себя, не хуже брата. К тому же у нее одной из честной компании, похоже, было чувство юмора.
Темнеет здесь быстро, с привалом я подгадал как раз. Развели костер, благоразумно придерживаясь моих рекомендаций. В первый вечер они попытались сунуть в огонь ствол векаруса — единственного, наверное, во Вселенной дерева, древесина которого взрывается как порох. После получасовой моей лекции, уснащенной лучшими эпитетами, метафорами и аллюзиями, какие я знал, по всем вопросам жизни в лесу стали советоваться со мной.
Закат Солюса — одно из красивейших зрелищ моей жизни. Закончив дела, я отошел подальше от лагеря и уселся на камень, оставшийся тут, может, еще с ледникового периода. Тут меня нашла Аида.
На ней кроме походных брюк была серая футболка, не скрывающая формы плеч и груди. Распущенные волосы мерцали в последних лучах заката. Мне не в первый раз страстно захотелось осторожно запустить пальцы в их волны. Я спросил, отгоняя видение:
— Почему твой брат считает, что найдет свое чудище именно в горах?
— Не знаю… — пожатие плечами, — по-моему, ты его сильно не любишь.