- В какой-то момент мне показалось, что вам безразлична вся эта ситуация, - теперь она явно почувствовала себя уверенней.
- Это же мой брат, черт побери, как мне может быть безразлично?
- Сложные отношения? Понимаю. Но, увы, помочь с поиском не могу.
Я едва не вскочил на ноги, чтобы нависнуть над ней, и уже в таком положении потребовать ответа на вопрос - «какого хрена?», для чего было затевать эту встречу, для чего говорить мне то, что не должна была, что за игры такие?
- Погодите злиться, я бы хотела найти вашего брата не меньше.
- Да? Это с какой же стати?
- Он единственный может рассказать, как все случилось. Но проблема в том, что шанс вычислить его в системе очень низок. Практически равен нулю.
- Рассказать? Ты шутишь, он же отказался от памяти.
- Узнав, кто он теперь, систему можно было бы и взломать, правда станет точно известна, и никто не станет цепляться к нам.
- Либо это ты не ищешь легких путей, либо я не в курсе какой-то особой причины, по которой нельзя заполучить информацию о том, где мой брат нормально.
- Причина в том, что у меня нет, и не может быть доступа к таким данным, а корпорация ни за что не позволит нарушить условия контракта, пока нет никаких открытых обвинений. Ну а когда снежный ком превратится в лавину, повторюсь, лично мне будет уже поздно что-то предпринимать.
Я бы мог поспорить с ней о прогнозах на счет того, что будет, в случае крупного скандала, но решил, что это, как минимум, бесполезно. Раз уж она не могла дать мне необходимые данные, значит и толка мне от траты времени на подобную чушь не будет. Нужно было уходить.
- И все-таки объясни еще раз, зачем ты позвала меня? - этот вопрос задала дурацкая надежда, не я.
- В самом начале я планировала пригласить именно вас, для того чтобы предложить начать поиск, но теперь вижу, что это напрасно.
Если бы она этого не сказала, у нас, возможно, был бы шанс попрощаться в тот день нормально, но...
- Какие схожие у нас выводы друг о друге, - не удержался я, - не поделишься ли объяснением?
На секунду она застыла, не зная, как бы ответить мне, чтобы это не было нарушением правил поведения на рабочем месте и одновременно достаточно обидно. Но затем она, видимо, поняла, что уже подставилась, связавшись с мудаком, вроде меня, и потому зашипела словно гусыня, прекратив наконец выкать:
- Если б ты узнал принцип работы системы, то уже давно прочухал бы, что помимо морально-этической оценки личности и ее действий, которая дает повышенный шанс на интеграцию не на последнее место в иерархии общества, Карма не сделает из двухметровой гориллы, вроде тебя, хрупкое создание, вроде Сергея, если, конечно, это не то, чего человек всей душой жаждет.
- Пожелания учитываются? Как мило.
- Дело совсем не в этом. Внешность в Карме - скорее отражение внутреннего содержания. А твой брат был еще так молод, к тому же показался мне таким несчастным. Он просто не мог быть скверным. И даже если он отказался от большей части себя прежнего, в нем все еще должно быть достаточно всего, чтобы кто-то родной или очень близкий смог его узнать.
- То есть ты хотела сманить меня предложением рыскать по всему виртуальному пространству, полагаясь на зов родственной связи, интуицию или, того хуже, твои предположения, чтобы если вдруг, по счастливой случайности, окажусь рядом с Сергеем, почувствовать его сердцем? А потом еще кто-то, кто, как и ты, опасается за свое место, просто возьмет, хакнет систему, украдет его личную память и пойдет с этим в полицию? Ты уж извини, но это просто смешно. Самая лучшая идея, из тех, что ты мне подала, это как можно скорее разворошить ваше осиное гнездо жалобами куда только можно и откровенными интервью во все доступные источники, чтобы ваше руководство как миленькое подняло любую информацию, лишь бы только поскорее отделаться от ненужного дерьма.
- Ты ведь так не поступишь, - скорее спросила, чем просто сказала она, - наш проект вовсе не зло, ты только представь, скольким людям ты навредишь, эгоистично помешав ему развиваться. И ладно бы сделал это из любви к близкому человеку, так ведь все только ради того, чтобы добраться до кого-то, кто знать тебя не хотел.
Я дернулся, как от пощечины, говорить подобные вещи с ее стороны было слишком. Кто, в конце концов, она такая, чтобы судить?
- Да, ты не ослышался, я думала, его решение скрыться было принято на эмоциях, и поэтому пыталась отговорить, но теперь вижу, он, должно быть, и правда тебя ненавидел. И не зря.
Не знаю, на что она рассчитывала, говоря мне все эти вещи. Скорее всего, это был признак слабости. Мысленно она сдалась. Только слушать ее больше я не собирался. Хотелось, конечно, бросить ей на последок пафосную фразу, пророчащую скорые проблемы, что-то вроде «начинай искать новую работу» или «увидимся в суде», но разбрасываться пустыми угрозами не стал. Еще сочтемся.