Вторым ее мужем стал мой отец - куда менее впечатляющая личность. Самая большая в его жизни удача случилась в тот день, когда он отхватил такую красотку, как мама. Пожалуй, она была слишком хороша для него, поэтому его не отталкивало наличие ребенка и отсутствие интереса ко всему кроме чтения книг. Но и это не продлилось долго. Поэтому сейчас мы живем втроем. И мамины романы меня более не интересуют. Внешне на отца я совсем не похож, я весь пошел в мать, только вот красавцем меня трудно назвать. Слишком маленький для мужчины рост, слишком тщедушное тело.
В школе меня обижали все. И мои одноклассники, и те старшеклассники-имбецилы, единственным развлечением которых были понты перед малявками в коридоре. Однако, так как все, чем они пытались впечатлить публику, применялось ко мне, должен признать, недостатком изобретательности они не страдали.
Поводом для унижения служило все, и мои веревочные руки и спички-ноги и светлые волосы, которые от природы вились и, как ни старайся, их невозможно было постричь нормально, они стебали мою одежду, стебали прыщи, которыми я мучился несколько лет подряд, стебали все, что только было со мной связано, кроме одного, никто никогда даже не заикался про моего брата.
Володя оканчивал школу как раз в тот год, когда я перешел в среднюю. Его уважали ровесники и побаивались те, кто помладше. Девчонки от него с ума сходили, а ему было плевать на всех и на все, кроме своей репутации крутого парня. Успеваемость у него была ниже моей в его возрасте, примерно 70% рейтинга против моих 82%, и все же его цифра считалась очень хорошей для парня старшеклассника, который не собирался становиться врачом или ученым.
До сих пор помню свой первый день в новой школе, никто не знал, кто я и кому прихожусь братом, но стайка коридорных шакалов безошибочно определила в моем лице грушу для битья на все долгие годы моего пребывания вперед. Они попытались отнять у меня бокс с обедом, который я категорически не хотел терять, потому что у меня не было денег купить себе новый, и потому что даже будь у меня деньги, в то время я буквально умирал от какой-то ужасной аллергии, источник которой был не выявлен, и поэтому мама давала мне с собой обеды из продуктов, исключенных из списка опасных.
Так вот, отнять коробку им почти удалось, вцепившись намертво, я вырывал ее из рук обидчика, и именно в тот момент хрупкий пластик треснул, все содержимое посыпалось на пол, а на шум прибежала целая толпа зевак и злющая уборщица.
Тот факт, что она была попросту старше учащихся, ни в чьих глазах не добавлял уважения к ее персоне, и она это знала прекрасно. Знала и в глубине души стыдилась своего положения, своей неблагодарной работы, ну и как водится, защитной реакцией против недовольства своей жизнью для нее становился гнев. Правда и здесь был один нюанс, напоровшись пару раз на парней вроде тех, что меня обижали, а они были достаточно уверены в себе и не боялись криков какой-то тетки, да еще и отвечали так, что мало не казалось, она срывалась на тех, кто был достаточно зашуган и отвечать старшим боялся.
Обнаружив на свежевымытом полу то, что было моим обедом, она, конечно же, пришла в ярость, и раскричалась как пожарная сирена. Её вопли заставили часть просто глазевших учеников ретироваться из эпицентра событий подобру-поздорову, другую же часть самую старшую и наглую пробило на безудержное «ха-ха». Я был единственным, кто не мог убежать и не мог смеяться. И это было фатально. Она тут же учуяла безответного и принялась отчитывать уже конкретно меня, кричала какой я бессовестный, пихала в плечо, заставляя прямо сейчас убрать все это свинство.
- Дайте мне веник и совок, - тихо попросил я.
- Ага, сейчас! Чтобы ты мне его загадил? - она кажется, как и мои обидчики, которые отошли на второй план, отрывалась по полной, не ради порядка, а просто ради личного удовлетворения, - Собирай руками все, что разбросал.