И каждая благодарность звучала все искренней, и галстуки уже были развязаны, и пиджаки сброшены, и рубашки выбились из брюк, но это никого не смущало, и помада пооблетела с женских губ, делая от этого губы еще более зовущими, а значит, привлекательными. И смех раздавался все время, и кокетливые слова слышались, и всякая глупость уже казалась милой, а заумность – трогательной, и уже первые мужики, побледнев, потянулись в туалет, а иные, не выпуская рюмок из рук, непрочно укрепились на стульях, и покачивались туда-сюда с потусторонним выражением печали и задумчивости на лицах…
Наташа не могла сказать, что Алексей Николаевич оказывал ей какие-то особые знаки внимания. Однако почему-то так получалось, что он все время находился рядом. Все время. Как Наташа ни оглянется – он тут. Беседует с кем-то, поздравления принимает или просто стоит, но – поблизости.
А когда бешеная корова захохотала – мобильник зазвонил, главный тоже был рядом.
Звонил Кротов с телевидения.
– Что? – Наташа прижимала трубку к уху, наивно полагая, что так будет лучше слышно. – Что? Какое телевидение? Что? Сереженька, я не могу вести никакие передачи, я болею. Чего ты не понимаешь? Выгляжу, как перезрелый банан, понимаешь? Что «в каком смысле»? Коричнево-желтого цвета я – вот в каком. Что?
Это «что» было обращено к Цветкову, который явно пытался что-то ей сказать.
– Сереж, подожди минутку… – это – Кротову. Потом – Цветкову, чуть раздраженно: – Что такое?
Цветков раздражения не заметил (или сделал вид, что не заметил) и сказал абсолютно спокойно:
– Попросите, пожалуйста, перезвонить вам через пять минут.
Возражать главному редактору было невозможно.
– Перезвони через пять минут, пожалуйста! – это Кротову. Потом повернулась к Цветкову: – Ну?
Цветков смотрел не просто, а именно так, как мужчина должен смотреть на понравившуюся ему женщину, то есть заинтересованно. Наташа такие взгляды знала, ценила и любила.
За пять минут, без напряжения, Цветков уговорил Наташу вести программу вместе с Кротовым.
Аргументы-то главного редактора были понятны и очевидны: мол, это хорошая реклама для газеты… Да и вы, Наталья Александровна, всегда прекрасны… Да и вообще, от телевидения грех отказываться, мало ли как потом все повернется…
Аргументы значения не имели. Значение имели голос и взгляд Цветкова.
И когда ровно через пять минут Кротов перезвонил, Наташа ответила:
– Хорошо. Я согласна вести вместе с тобой передачу. Позже созвонимся и обговорим детали.
Цветков улыбнулся. Это была улыбка мужчины, чувствующего свое превосходство. Эту улыбку всегда сопровождал взгляд охотника, который уже нацелил ружье прямо в сердце своей жертвы.
Наташа ловилась на такие улыбки и взгляды, как гаишник на «мерседес».
Цветков налил Наташе ледяной тягучей водки и сказал:
– Вы разрешите произнести, так сказать, интимный тост, только для нас с вами?
Наташа посмотрела растерянно и спросила глупо:
– Прямо здесь?
Цветков вопрос принял за предложение. Схватил Наташу за руку, выволок из кабинета и повлек по редакционным коридорам.
Наташа не сопротивлялась.
Цветков тыркался во все двери – двери были заперты. Наконец одна поддалась. Это был кабинет компьютерной верстки.
– Идиоты, – вздохнул Цветков, открывая перед Наташей дверь. – Ту единственную дверь, которую как раз обязательно надо запирать, они и не закрыли. Любой заходи – забирай наши компьютеры.
Огни города нагло пробивались в окна, и в этом неясном свете экраны мониторов на столах казались плоскими, бессмысленными созданиями. Не то что лирического, а просто ничего живого не ощущалось в этой комнате.
Цветков свет зажигать не стал. И Наташа, конечно, тоже.
Цветков сел на край стола. И Наташа, конечно, тоже – напротив.
– Я хотел выпить за вас, – предсказуемо сказал Цветков.
– Так ведь день рождения у вас, а не у меня, – предсказуемо ответила Наташа, размышляя: Цветков полезет к ней до того, как выпьет водки, или после?
Но Цветков непредсказуемо зашагал по полутемной комнате, периодически сбивая все, что можно сбить, впрочем, совершенно не обращая на это внимания. Он ходил нервно, но выразительно, – выражал нервозность.
Не останавливаясь, он произнес:
– Я хотел бы выпить за вас, Наташа, потому что вы – нормальный человек. Нормальная женщина…
– Нормальных женщин не бывает, – попыталась пошутить Наташа.
Но Цветков так сверкнул на нее глазами в темноте, что ей оставалось только опустить взгляд и слушать.