– Коль, поехали в парк. И заблокируй двери на всякий пожарный, – попросил Виктор, как только Игоря вернули в машину.
– Зачем ты на больное давил? – упрекнул водитель.
– Согласен. Это было лишним.
– Контролируй свои эмоции. Сам всегда говоришь об этом новеньким. А теперь что?! Он зол, считает тебя мошенником и даже слушать тебя не хочет.
– Захочет! Жить захочет – и слушать тоже.
– Ты его вырубил, что ли?
– Да, ненадолго, сделал укольчик. Пусть отдохнёт перед нашим разговором.
– Ну, ты жжёшь!
Солнце показалось из-за облака и осветило лицо Игоря. Яркий свет ослепил его, и он резко повернул голову в сторону. Шею снова пронзила острая боль, Игорь стиснул зубы и слегка вздрогнул.
– Заряда хватит надолго – шокер почти новый, так что веди себя спокойно, у меня есть ещё пара уколов.
Климов находился в положении лёжа на каком-то склоне, его ноги и руки были замотаны скотчем, Виктор сидел рядом. Игорь согнул ноги в коленях, упёрся в землю и, превозмогая боль в шее, принял сидячее положение.
– Где я?
– В «Арене», как и хотел.
Игорь огляделся по сторонам, поворачиваясь всем корпусом. «Пежо» и водитель Коля стояли в начале склона где-то в двадцати метрах за спиной, и Климов понял, что его одежда была грязной из-за того, что его стаскивали вниз оврага. В понедельник днём в этой части парка не могло быть даже самых отъявленных любителей лазания по городским окраинам, а в таком овраге он мог ещё долго оставаться не найденным даже для отряда таких ребят.
– Что вам от меня надо? – смягчил интонацию Климов.
– Тебе и твоей семье угрожает опасность, мы хотим защитить вас.
– От кого?
– От профессиональных наёмников, в сферу интересов которых попали ты, твоя жена и ребёнок.
– Каких ещё наёмников?
– Группировка «Фатум», они же ‘‘Fatum Org.’’ или «фаты».
– Какие ещё «фаты»?! С чего им нас убивать?
– Я не сказал, что они собираются убить тебя, – пока это маловероятно. Что касается Марины и твоего сына, решение пока не принято, они изучают ситуацию, но если они решат убить вас, шансов у вас мало, а без нашей помощи их нет вовсе. Что касается мотивов, то вы можете стать разменными пешками в чьей-то большой игре; заказчик пока неизвестен, мы подозреваем нескольких человек, и мы точно знаем, что основной целью является твой бывший тесть.
– Борис Сергеевич?
– В этом городе он влиятельный человек, который многим мешает, а некоторые его действия, амбиции и характер лишь добавляют желания с ним расправиться.
– Всё, что ты рассказал, можно выдумать, а про тестя – прочитать в местной газете. Как ты можешь доказать это?
– Если бы мы могли доказать это – мы бы давно это сделали, всё было бы значительно проще. Это старейшее преступное сообщество со своим кодексом, иерархией, каналами, связями, это более двухсот наёмников, каждый из которых специализируется на определённой работе: поиск заказов, сбор информации, слежка, розыск, если надо, а также организация убийства и ликвидация.
– То есть я должен поверить тебе на слово и, обосравшись от страха, оформить перевод в «БизнесБанке», чтобы ты устроил мне сладкую жизнь по поддельным документам на каких-нибудь островах, так? Хорошо, предположим, что всё это правда, но откуда ты всё это знаешь?
– Я сам на них работал, – признался Виктор, и тяжело выдохнул. – Давным-давно я окончил курсы проводников и пошел работать на железную дорогу, – продолжал он, не дожидаясь встречных вопросов, – зарплата была небольшой, и каждый калымил, как мог. В основном мы занимались перевозкой грузов от бандеролей до крупногабаритных ящиков, в которых могло лежать что угодно. Тогда за этим не следили так строго, террористов и наркодилеров в Советском Союзе было немного, да и жизнь была проще. Всем было хорошо, и все были в доле: и начальник поезда, и охранники и контролёры – тогда это было на потоке. И вот одним прекрасным летним днём, перед отправкой поезда, к нам с моим напарником Мишкой подошёл армянин и попросил передать посылку. Дело было в Новороссийске, а с юга мы обычно возили вино, фрукты и контрабанду, с которой получали самый большой навар, а этот дал небольшой ящичек и заплатил за доставку в десятки раз больше, чем это стоило бы на почте. На вопрос, что это, армянин отшутился, сказав, что это «сундук со сказками», дал подробную инструкцию, кто и когда должен его забрать, и быстрыми шагами ушёл с вокзала. Между собой мы прозвали его «Джимми» – уж очень он был похож на Митхуна Чакраборти из «Танцора диско». Эта посылка предназначалась седовласому мужчине в тёмно-синем костюме, белой рубашке и вишнёвом галстуке, который должен был подойти к нашему вагону в Ростове. Коробка была хорошо упакована, и вскрыть её, не повредив обёртку, было практически невозможно, но любопытство нас распирало и мы нашли способ. Ночью, когда большинство пассажиров уже храпели на весь вагон, мы разогрели края обёртки и аккуратно сняли её с коробки. Посылка оказалась японской шкатулкой с секретом: чтобы её открыть, требовалось в нужной последовательности и определённым образом передвинуть подвижные части её стенок. Нас не остановило и это. Мы провозились с ней ещё несколько часов и каким-то боком сумели открыть этот ящик Пандоры. В коробке лежали пистолет, глушитель, пачка патронов и запечатанный конверт, в котором легко можно было нащупать письмо и фото. Я хотел запаковать всё обратно и забыть это как страшный сон, но Мишка завил, что расскажет обо всём начальнику поезда. Этот партийный комсомолец всегда был против нашей подработки и периодически открывал подозрительные коробки. Он всегда говорил о том, что рано или поздно мы найдём что-нибудь подобное, и когда такой груз нашёлся, он захотел показать его начальнику поезда. Я пытался остановить его, говорил, что это не приведёт ни к чему хорошему и в конце концов обернётся против него. Сообщить о находке в ментовку было всё равно, что написать самому себе строгий выговор за организацию незаконной перевозки грузов, если сразу не уволить себя с работы и не отправить за решётку. Я объяснял ему, что если он и дальше будет возникать по этому поводу, его уволят с работы под каким-нибудь предлогом. А если он сам сдаст находку в ментовку, то всё равно будет крайним во всём, и после того, как его выкинут с работы, он также пойдёт под суд, но уже в одиночку.