– Алло. Алло… говорите! – наконец взяла трубку Марина.
– Привет, это Игорь.
– Что молчишь?
– Сына могу услышать?
– Нет, он уже вышел.
– Вышел?
– Да, вышел. Они приехали, переоделись по-быстрому и ждут меня в машине.
– Магазины-кафешки или так покатаетесь?
– Тебе-то какое дело?
Игорь не ответил.
– Молчать будем? Ты меня задерживаешь!
– Я просто хотел попросить у него прощения, поговорить с ним, я ездил в «Арену».
– Так позвони ему, в чём проблема? Забыл его номер?
– Я звонил, но он не ответил. Я видел их на стоянке, бежал, кричал, размахивал руками, но он меня не услышал.
– Не удивительно, что он больше не хочет тебя слушать и слышать.
– Прекрати! Я его отец, он мой сын!
– Да?! Сейчас это заметно лишь генетически. Ты не интересуешься его жизнью, редко звонишь, ещё реже приходишь в гости – в чём заключается твоё отцовство? В алиментах и только?! Где твоя любовь? – всхлипнула Марина, и в её голосе послышались какие-то старые обиды.
– Я люблю Диму! – заорал на весь автобус Климов, – и… – хотел он продолжить, но Марина его перебила:
– Всё! Мне нужно идти! Если хочешь что-то сказать своему сыну, позвони ему.
– Да он скидывает мои звонки либо выключает мобильный! Скажи, что я звонил ему, скажи, что хочу извиниться!
– Скажу! – выпалила Марина и сбросила вызов.
Игорь спрятал телефон в карман джинсов и опустил глаза вниз, чтобы не ловить взгляды тех пассажиров, которые на него косились. Так он доехал до той остановки, где пересел на другой автобус. Выйдя в центральном районе, он вдруг понял, что не хочет идти домой, где его никто не ждёт, что ему нужно пройтись, проветрить голову – иначе он не сможет успокоиться и всё это кончится очередным запоем. Климов бесцельно бродил по городу, полностью замкнувшись в себе самом. Несмотря на то, что летним воскресным вечером на улицах, в скверах, открытых кафе было много людей, Игорь чувствовал себя самым одиноким человеком на свете. Проходя мимо любимых в студенчестве мест, где они с Мариной любили подолгу проводить время, он вспоминал самые памятные моменты тех встреч и прокручивал их в своём воображении. Климов настолько увлёкся этим, что вздрогнул всем телом, когда услышал её звонкий смех в настоящем, реальном времени. Он замер и испуганно посмотрел налево. На летней веранде какого-то кафе, буквально в десяти метрах от застывшего посередине тротуара Климова, сидела Марина. За столиком рядом с ней были Дима и, очевидно, Саша, который сидел спиной к проезжей части. Игоря резко бросило в жар, и он постарался как можно быстрее завернуть за угол, чтобы не попасться им на глаза. Оказавшись за кадром, он увидел тот самый джип, который не догнал на стоянке. Место было тихим, автомобиль стоял между другими машинами, поэтому его первой мыслью было спустить шины, но разум смог возобладать над чувствами. Игорь достал мобильный и сфотографировал номер джипа. Ещё какое-то время он проторчал у тачки, пытаясь сориентироваться и извлечь максимум пользы из этой ситуации, но в его взволнованном состоянии в голову лезла одна ерунда. Ему хотелось послушать, о чём они говорят, но их столик был на открытом пространстве, вокруг которого не было ничего такого, за что можно было бы спрятаться. Само кафе было маленьким, с одним входом – и то центральным, поэтому подобраться к ним незаметно со стороны зала было почти нереально, хотя дверь в служебные помещения с торца здания оставляла ему иллюзорные шансы. Тем временем в переулок, где прятался Климов, повернул небольшой грузовик и стал разворачиваться к служебному выходу. Водитель быстро поставил свой вэн для разгрузки и вылез из кабины.
– Подходи, что стоишь? – скомандовал мужик в синем комбинезоне, открывая кузов, – новенький, что ли?
Глава 2
– Да, – машинально ответил Климов и подошёл к фургону.
– Вот это всё ваше, вперёд! – добавил шофёр и отошел. – Скажи, пусть несут накладные! – крикнул он вслед, залезая обратно в кабину.
– Ага, – пробубнил он водителю, пытаясь придумать, как открыть двери в служебное помещение.
Игорь взвалил на плечо мешок с обледенелыми полуфабрикатами и уже хотел постучать по двери ногой, как она отворилась сама собой. Из подсобки вышел парень в рабочей спецовке и, увидев полусогнутого Климова с мешком, придержал дверь и попросил оставить птицу в коридоре. Очевидно, он перепутал его с напарником шофёра или новым грузчиком, что Игорю было только на руку. Оказавшись в здании, он скинул с себя мешок и мгновенно оценил обстановку. Справа была большая комната, набитая ящиками, от которой веяло холодом; впереди виднелась кухня, из которой слышался нерусский говор, а слева начинался коридор, ведущий в неизвестность. Нужно было принять решение как можно быстрее, и он предпочёл повернуть налево. Впереди был ещё один поворот направо, а слева – кабинеты дирекции ресторана, Игорь решил идти дальше. Он повернул за угол и упёрся в кассу. Сотрудники, принимавшие заказы, стояли боком, перед ними за прилавком были очереди, с другой стороны находилась дверь для официантов и обслуживающего персонала, ведущая в зал. Сердце выскакивало от прилива адреналина. Игорь выбрался из служебных помещений и оказался в тупике с большим зеркалом и диваном, в левой части которого находились уборные. Климов зашёл в мужскую комнату и снял с себя толстовку, опасаясь, что кто-нибудь из кассиров всё-таки заметил чужого и заподозрил неладное. Намочив и зализав волосы назад для большей неузнаваемости, он вышел из туалета и стал осматривать заведение. Свободных мест внутри почти не было, но на его счастье, столик недалеко от окна, выходившего на веранду, где сидела троица, был не занят. Климов проследовал туда и выбрал оптимальный угол обзора, при котором в окне было видно Марину в профиль, и частично Диму, сидевшего спиной и вертевшего головой из стороны в сторону. Гул, заполнивший всё окружающее пространство, и расстояние от их столика не оставляли Игорю ни единого шанса подслушать их разговор, да это было уже и не важно; новая причёска и макияж, весёлое настроение, искрящийся взгляд – перед ним предстала та самая Марина, в которую он когда-то влюбился. «Мы уже были когда-то счастливы, – думал про себя Игорь, – да, не всё и не всегда было таким, как хотелось бы, но мы были одним целым и не представляли друг друга по отдельности. Да, последние два года были худшими в наших отношениях, а последние восемь месяцев вообще худшие в моей жизни, но я найду выход, и, пусть ты меня не слышишь и больше не хочешь слушать, я снова сделаю тебя счастливой, тебя и Димку – я смогу, вот увидишь!»