Выбрать главу

Наконец она выдавила:

– Ну, и что вы об этом думаете?

– Проще всего было бы сказать вам, Наталья Александровна, что вам в жизни не хватает настоящей любви…

– Ой, не хватает, – согласилась Наташа.

– Но дело не в этом, – отрезал Семен Львович. – Хотя, конечно, когда у человека – любовь, все проблемы ему кажутся незначимыми. И все-таки дело не в этом. Я не очень хорошо понимаю, что с вами происходит, более того, мне кажется, что вы утаиваете от меня что-то самое главное, тревожащее вас более всего остального…

– Ой, утаиваю, – снова согласилась Наташа. – Но тут пытайте – не скажу.

Семен Львович не обратил на эти слова никакого внимания:

– Только кажется мне, что вам более всего не хватает в жизни, знаете чего? Ясности.

– Как? – не поняла Наташа.

– Ясности, – повторил Семен Львович. – Замечали? Человеку в лесу страшно, а в чистом поле – нет. Отчего такое происходит? От того, что человек себя на ясном просторе лучше чувствует. Мне кажется, вы заблудились, Наташа, в каком-то ужасно противном лесу и вам надо выходить на простор.

– Как выходить? Куда?

– Решительно. Как из лесу выходят? По тропинке. Нет тропинки? Хорошо. Ветки поломать, сквозь чащу продраться… Не получается? Не беда. Значит, надо найти кого-то более сильного, кто знает, как выйти. Или, например…

– Погодите, погодите! – перебила Наташа. – Вы так красиво рассказываете. Погодите. А вот если такая чаща, такая глубокая задница, что и выхода нет? Ну, нет выхода вообще! Тогда что прикажите делать? Двигаться по пищеводу?

– Пока человек живет, выход есть всегда. Жизнь – это и есть выход. Даже смертельно больной человек… – тут Семен Львович сделал паузу и посмотрел на Наташу выразительно (или показалось?), – должен придумать себе жизнь – и жить. Если Бог оставляет человека на Земле, то он это делает с какой-то целью. Дали тебе крест? Тащи. Оказался в лесу? Прорывайся в поле и – шагай, шагай, шагай! Покуда тебя Господь не прибрал, шагай!

Своим, уходящим в сон сознанием Наташа понимала, что Семен Львович говорит не то чтобы очень умно, а, скорее, очень кстати. Формулирует то, что она чувствовала, но так ловко выразить не могла.

– Вы спать хотите, – улыбнулся Семен Львович. Потом он достал из кармана блокнот, что-то написал, вырвал листок и протянул Наташе.

На бумажке был написан телефон и имя – Магда.

– Что это? – удивилась Наташа.

– Это телефон врача.

– Ветеринара?

Семен Львович не уловил иронии:

– Нет.

– А откуда вы знаете, что мне нужен врач?

Семен Львович помолчал немного, а потом сказал жестко:

– Вам нужен врач. Я знаю. Не тот, который вылечит, а тот – который объяснит.

– Что объяснит? – Наташа чувствовала, что язык ворочается с трудом.

– Что-то самое главное, чего вы не понимаете. Я абсолютно убежден, что вы, в конце концов, все равно начнете искать необычных врачей, экстрасенсов всяких и наверняка напоретесь на шаромыжников. Поэтому идите к Магде. Я, правда, сам бы мог вам рассказать все, что расскажет она. Но ветеринару вы не поверите, а ей – поверите… – Семен Львович усмехнулся. – Пойдете к ней – и поверите в то, что она скажет. Я уверен, что это вам поможет. Пойдете?

И Наташа поняла: она пойдет к Магде.

– Магда – астролог… Она вас ждет. Она составила уже вашу натальную карту.

– Что составила? – не поняла Наташа.

– Магда – необычный астролог. Она появляется в жизни человека один раз, но то, что она говорит, не забывается. Вы ее внимательно послушайте, вам будет интересно… – Семен Львович поднялся, – и полезно. Вы же мне верите? Так верьте до конца.

Про натальную карту Наташа не поняла, но поняла, что завтра непременно позвонит Магде и тут же к ней пойдет – сопротивление бесполезно.

ДРУГИЕ И МАГДА

Все последнее время Наташа просыпалась без каких бы то ни было желаний. Просыпалась потому, что так было заведено. Первые слова, которые она говорила сама себе каждое утро: «Господи, как же мне все надоело!»

И тут она впервые проснулась с желанием – непонятным, сумасшедшим, но очень четким: Наташе хотелось позвонить Магде.

Она включила телефон, и он тут же затрезвонил. Решила, что не будет подходить к очередному квартиросъемщику.

Но телефон бренчал нагло. Прервался на мгновение и снова затарахтел.

Взяла трубку и гаркнула:

– Ну!

А это – Цветков. Сам звонил. Безо всяких секретарш.

– Здравствуйте, Наталья Александровна, – сказал он своим невозможным голосом. – Это Цветков.

Наташа привстала на кровати от изумления.

– Здрасте, – все, что смогла сказать.

– Я подумал… Ну, в общем… Я хотел извиниться за то, что вчера… Нет, я действительно к вам отношусь по-особенному, но… Видите ли, Наташ, я боюсь, чтобы вчерашняя история не испугала вас, чтобы вы, не дай бог, не подумали, что я там обиделся или…

– Да я… – начала было Наташа.

Но Цветков договорить не позволил:

– Если можно, не перебивайте меня, я и так волнуюсь. Так вот… Я не могу сказать: забудьте все, что было вчера, потому что и вы этого не забудете, и я не забуду. Но я хотел бы, чтобы мы с вами продолжали работать так же, как и раньше. И как бы я к вам ни относился как мужчина, я вас очень ценю как главный редактор. Я бы хотел, чтобы вы это знали. Я хотел бы также, чтобы при встрече мы не прятали глаза друг от друга. Надеюсь, так и произойдет. Ну вот… Да, еще. Мне очень понравился ваш материал про гаишника, и фотографии получились отменные. Я поставил материал в ближайший номер на разворот. Что касается Артура, я вам уже говорил про возникшие проблемы, но, рассчитываю, что мне удастся их решить. Не теряю надежды увидеть вас на работе в ближайшие дни с новыми идеями.

– Спасибо, – только и смогла произнести Наташа.

– Жду вас, – ответил Цветков и повесил трубку.

Наташа посмотрела в бумажку и набрала номер:

– Здравствуйте, мне бы Магду…

– Это я. – И после паузы: – Наташа? – И не дожидаясь ответа: – Мне говорил о вас Семен. Когда вы сможете ко мне приехать? Час? Два? – И Магда назвала адрес.

Умыться… Заглотнуть салат… Навести лоск… Пробки…

– Часа через два.

– Жду вас, – сказала таинственная Магда.

То, что разговор с Магдой закончился ровно такими же словами, как разговор с Цветковым, не удивило. Так же, как и то, что Магда сразу догадалась, кто ей звонит. Наташа понимала: ее несет поток, сопротивляться которому бесполезно.

Пошла в душ.

Только к двери подошла – корова бешеная захохотала: Ритка с серьезными новостями.

– Тут, понимаешь, Натусь, какое дело… В общем, те люди, через которых я с этой дурацкой «Обдирочной» договаривалась, они меня разыскали. Требуют, чтобы ты к ним пришла.

– Требуют? – удивилась Наташа. – Зачем?

– Как – зачем? Ну, чтобы… понимаешь… – Ритка мялась. – Тебя на учет поставят, а потом будут лечить. Закон такой есть: вас всех регистрировать. Они еще, знаешь, что сказали? Сказали: несмотря на то что запущено, будут лечить, и это поможет продлить жи… Ой, прости… в общем, помогает очень, и вот ты…

Наташа не позволила договорить:

– Слушай меня внимательно, подруга. Ты ведь не хочешь поссориться со мной навсегда?

– Да ты что! – закричала Ритка. – Да ты для меня…

– Хорошо. Так вот. Ты мне обещала анонимность? Постарайся свое обещание выполнить: скажи, что потеряла все мои телефоны, что вообще меня не знаешь, что… Да ладно, тебя учить врать – что учить козу бодаться.

– Но я хотела… – Рита попыталась встрять в На-ташин монолог.

Встрять не удалось. Наташа продожала:

– Ты пойми, Ритуль, я боюсь огласки, боюсь, что вся эта история выплывет. Ты представляешь, что тогда будет?

– Да ужас, – согласилась Рита.

– Не просто ужас, а ужас-ужас. И тогда до конца жизни я буду больной, которую лечат, понимаешь? Я хочу дожить свой короткий век так, как я его жила, ясно тебе?