Не слушай? Вот и весь ответ?
еды еды рупия рупия
Не слушай про голод? Не слушай про боль?
Костлявые пальцы вцепляются отцу в руку. Женщина тычет ему в лицо тощим младенцем.
неделю неделю
не ела неделю
Он останавливается. Смотрит женщине в глаза. Из глаз у нее льют слезы.
Ребенка своего съешь, – говорит ей бапу.
Кто ты?
Что, по-твоему, я должен сделать? Накормить всех голодных? Купить им всем протезы? Выкупить у них детей?
Нет, не так! – кричу я в ответ. – Нужно просто увидеть их. Увидеть их боль. Обратить внимание на то, что они страдают.
Хватит с меня боли, я устал, – говорит бапу.
Он тянет меня за руку сквозь толпу. Я чувствую, как наступаю людям на ноги.
К тому же, Джива, мы все равно не можем им помочь. Возможно, в следующей жизни им повезет больше.
На самом деле, мне кажется, повезет им только в самой последней жизни.
По закону кармы.
Сын Индии, что вернулся с чужбины
Таким я отца еще не видела. Холодным. Бесстрастным. Жестоким. Гордо шагающим мимо нищих, голодных, увечных, потерявших ногу, руку, душу.
Сын Индии, что вернулся с чужбины. Как он умудряется всего этого не замечать?
Дома в Канаде он замечает каждого встречного.
(Как они смотрят на него. Как отводят взгляд.)
Заискивающе улыбается и здоровается. Подносит указательный палец к виску, как будто это у него такой нервный тик. Никогда первым не протягивает для пожатия руку.
Здесь он не похож на себя. Самоуверенный. Даже самодовольный. Это и есть его настоящий дом?
Эта страна, где он не выглядит белой вороной?
Дом. Место, где никто на тебя не пялится. Где никому до тебя нет дела.
Милая Майя, очень трудно жить не в той стране, где ты родилась. Очень трудно вернуться домой.
Подслушано на Мейн-стрит в Эльсиноре
– А что ты хочешь от страны, куда стали пускать этих с полотенцами на башке?
– Говорят, у него там в тряпках на голове кинжал спрятан.
– Я слыхал, он с каждым комплектом шин бесплатный ковер выдает.
– Эй, Амар! Надеюсь, мигрень у тебя скоро пройдет.
– Отстаньте от него, ребят. Вот сломается у кого трактор – что без мистера Сингха делать будете?
Подслушано в эльсинорском супермаркете
– Эта штука называется сари.
– В нем же наверняка жутко неудобно ходить.
– А может, оно только для парадных случаев?
– Это шопинг-то в Эльсиноре – парадный случай? Не смеши.
– Боб на той неделе к ним домой заходил – так вот, она и дома его носит.
– Как же с этой тряпкой через плечо хозяйством-то заниматься?
– Говорят, дом весь пропах карри. Сверху донизу. Старина Джек, поди, в гробу переворачивается.
– А ты как думаешь, оно шелковое?
– Слыхала, они богатые. Раньше даже слуг держали. Ты только посмотри на ее украшения. Ничего кроме золота не носит.
– Если у них куча денег, чего же они в Эльсиноре-то забыли? Ни один психически нормальный богач у нас по своей воле не поселится.
Большой магазин сари
У тебя должно быть что надеть, – повторяет бапу, толкая дверь магазина на Арья-самадж-роуд. Дверь закрывается за нами, уличный шум остается снаружи.
Он имеет в виду: надеть для встречи с родственниками, которые видели меня только на фотографиях.
Тебе надо выглядеть, как принято в Индии, а то ты им не понравишься.
(Не очень-то и надо.)
У меня с собой нет ничего индийского. В чемодан я положила только джинсы и футболки.
Бапу раскричался, когда узнал об этом, но было уже поздно.
Они решат, что ты западная шлюха!
Бапу, но ты же сам заставлял мату носить брюки и прекрасно знаешь, что. из этого вышло.
Я подумала, что он меня сейчас ударит.