Она попрощалась со мной и помахала мне рукой через окно машины - и это всё, на что я мог рассчитывать от неё.
Она снова не оставила мне своего номера, так же как я ей свое-го. Но мы знали достаточно друг о друге, чтобы если захотим, увидеться снова. Она знала где живу я, а я знал, в каких местах в городе она бывает чаще всего. И мне было достаточно этого.
Я знал её одну неделю, но мне хватило этой недели, чтобы полюбить...
***
Прошла ещё неделя, за которую я видел Наоми всего два коротких раза. Не понимаю от чего, но она выглядела задумчивой и грустной что ли. Быть может, встречи со мной не пробуждали у неё таких сильных эмоций, как у меня... Но, как будто зараженный её тоской, я все чаще стал проводить время в одиночестве, предпочитая порой совсем не выходить из дома. Конечно не считая тех нескольких прогулок по городу с ней. И всё же, это хоть какие-то чувства. Последние несколько лет меня мало что могло заставить хоть как-то реагировать: смех, злость, грусть - кажется, я забыл уже о том, что могу чувствовать. Мое обычное состояние можно было описать одним словом - нормально. Не хорошо и не плохо, а значит, меня это полностью устраивало. Но теперь, будто выйдя наконец из спячки, расцвели, как первые весенние цветы и мои забытые чувства. И все это, благодаря ей.
Всю прошлую неделю я писал. Бывали дни, когда клавиши на моем ноутбуке не прекращали щелкать с утра и до самого позднего вечера. Она вдохновляла меня и писал я для неё...
Моя история была о ней, и предчувствуя наше скорое расставание, я хотел подарить её в день, когда наступит наша последняя встреча. Конечно, такие мысли не приносили мне ничего приятного, но через пару недель её свадьба, и глупо было с моей стороны наедятся на что-то большее, чем она уже наградила меня. Я был ей просто другом, с которым она могла поделится всем, что у неё на душе. А последнюю неделю главной темой, которая тревожила её был Майк. Она говорила мне, что очень боится того самого дня и боится, что не сможет все изменить. Но ещё, Наоми как-то обмолвилась, что заметила какие-то странности в поведении своего жениха, которые в прошлом она слепо не замечала. Это и подарило мне надежду на то, что она, быть может, сомневается в своем решении выйти замуж. А может, я просто хотел так думать...
Но если она говорит, что ей дан второй шанс, чтобы исправить свою ошибку, то быть может, она просто пока не поняла, какую именно. Может сам Майк был той самой ошибкой, а сейчас у неё появился я?
***
Город оделся в белое. Я подошел к окну и достал сигарету. Сквозь замершее окно, разрисованное зимним узором я увидел белое чистое полотно. Опускались сумерки, и в домах начали по одному загораться огни. Я пускал густые клубы дыма, а в голове не было ни одной мысли. Глухая пустота. И это придавало спокойствия что ли, некой отстраненности от всего, что могло бы трогать или волновать меня в этот момент, глядя на прекрасную картину за окном. Должно было волновать, но нет, я был полностью погружен в пу- стоту...
В дверь постучали. Я даже не сразу обратил внимание на стук. Но буквально через пару мгновений, я как будто вышел из некоего транса и побрел к двери. Не спрашивая кто это может быть, и не смотря в глазок я открыл. Не представляю, как я тогда выглядел (удивленным это было бы мягко сказано), но у меня на это была причина. На пороге стояла она. В заснеженном пальто и укутанная шарфом, она смотрела прямо на меня. И тут я заметил, что её тело невольно вздрагивает, а руки немного трясутся. Сначала я подумал, что это конечно от холода, пока не заметил полные слез глаза и маленькую слезинку, блестевшую в уголке её губ. Я протянул к ней обе руки и не боясь и не осторожничая крепко обнял её и провел в комнату. Я чувствовал, как под моими руками содрогалась совсем беззащитная девушка, но я не знал, чем помочь и как успокоить её.
- Наоми, скажи, что случилось? Тебя кто-то обидел?
Никогда не мог видеть женские слезы, и думаю, она заметила, мою некую растерянность и неловкость одновременно. Я совершенно не знал, что в таких случаях говорить или делать, но я всеми силами должен был успокоить её.
- Майк...это он...он...
Наоми, как будто задыхаясь, не могла говорить, а лишь повторяла обрывки фраз и слов. Но произнеся его имя она заплакала ещё сильнее. Я кажется начал понимать в чем дело. И если это то, о чем я думал, меня это не огорчало. Я не стыдился и не боялся таких своих мыслей, ведь я любил эту девушку больше, чем это может позволить себе человек, и мысль о его смерти меня не огорчила бы.
- Он снова сделал это, как он мог так поступить со мной снова...