- От Черёмухина, говоришь? – грозно спросила старуха, нависнув над Митрофаничем. - Ну, проходи, коли пожаловал, гриб старый.
Он прошёл в избу за Акулиной Евлампиевной. Изба была наполнена странными запахами и предметами. Разглядывать последние Митрофаныч побоялся, но почувствовал, что всё это имеет прямое отношение к магии, будь она неладна!
- Вот вы, матушка, экстрасенс со стажем, а с оскорблений здороваетесь? – возмутился Митрофаныч.
- Ну и что тебе надо от меня? – сидя на стуле, спросила колдунья, не обратив внимание на замечание гостя. Даже присев она казалась Митрофанычу несоразмерно длинной.
- Я Митрофаныч, фронтовой друг Тихона Макаровича Мухина, вашего односельчанина, - начал гость.
- Ты чего в котомке-то принёс, покажи. Здесь тебе ни Кашпировский, бесплатно не будет.
- У меня вот деньги и продукты есть. Мне Черёмухин помог презенты собрать. Вам чего в начале показать? – Митрофаныч сжал в руках пакет с небольшой денежной суммой и продуктами, который дал ему Черемухин.
- Ты яйца варёные Черёмухину своему отдай, ему, поди, нужнее будет, а вот водочку и деньги доставай.
Митрофаныч удивился её словам о Черёмухине, но бутылку водки отдал. Собрав деньги, старуха удалилась в другой, самый темный угол избы. Прошло несколько минут. Входная дверь в избу снова отворилась и Акулина Евлампиевна прошла в комнату, заново присев напротив Митрофаныча. Митрофаныч с трусливым недоверием поглядел на неё и застыл ещё на несколько мгновений.
- Ну, мухомор, теперь рассказывай, где тебе бородавки вывести? - Монотонно спросила старуха.
- У меня нет бородавок. Вы, наверное, забыли, я друг Тихона Макаровича Мухина. С ним настоящая катастрофа, у него карма… и вообще, вы где пропадали? – Митрофаныч чувствовал приближение истерики.
- Что у него? – невозмутимо продолжала старуха.
- Карма, - глупо повторил Митрофаныч.
- Так, карма, и где она у него?
- Ну…она у него повсюду, - растерялся Митрофаныч.
- И чего, сильно болит?
- Кто?
- Карма, говорю, сильно болит или так, только по ночам? – Акулина Евлампиевна продолжала серьезно расспрашивать Митрофаныча.
- Болит сильно, а в последние дни круглосуточно и на работе тоже. Он даже того, «употреблять» не может из-за неё. Совсем не пьёт, а друзьям, однополчанам за него обидно. Сядет в компании и ни грамма. Не пью, говорит, и всё. Хоть режь его и компания, опять-таки в недоумении остаётся.
- А почему не пьёт? – спрашивает у него Акулина Евлампиевна. - Болит чего или в боку покалывает?
- Вроде не покалывает.
- Он у тебя лысый или брюнетестый будет?
- Лысоват, есть немножко. Возраст всё-таки.
- Родинка у него на затылке есть?
- Да, я не помню, про родинку-то. Может и есть, я почём знаю.
- Т-а-а-к, ни хрена ты про друга своего и не знаешь, а пришёл с варёными яйцами. Колдуй, значит, бабка как знаешь!
- Вы меня ещё какие-нибудь отличительные приметы спросите про него, может, я чего вспомню, - Миртофаныч сглотнул.
- Хорошо, подожди, подумаю, - колдунья откинула голову и закрыла глаза. В избе воцарилась тишина. Митрофаныч понял, что она заснула, только тогда, когда избу заколыхал нечеловеческий храп старухи.
- Что же это вы, уважаемая, спите, у вас клиент, - дотронувшись до руки бабки, прошептал Митрофаныч. Старуха резко вернулась в прежнюю позу и открыла глаза.
- Кто такой? – спросила бабка.
- От Черёмухина я, за советом, - едва сдерживая себя, ответил Митрофаныч.
- Ну и что тебе надо от меня?
- Я Митрофаныч, фронтовой друг Тихона Макаровича Мухина, вашего односельчанина. Я же вам всё уже говорил!
- Да?
- Да.
- Странно, - удивилась старуха, - ладно, показывай бородавки.
- Да какие к чёрту бородавки! Я с кармой! - разгорячился Митрофаныч.
- Ну, тогда карму показывай, - гнула свою линию бабка.
- Как же я её покажу, если она у Мухина.
- На спине или ещё где шелушится?
- Да она у него везде и болит! Я же вам говорил уже.
- Нарывает или зудит покрасневши?
- Кто зудит? – во весь голос прокричал Митрофаныч.
- Карма?
- Как же она зудит, если она воздушная! - в бешенстве кричал Митрофаныч. - Вы понимаете карма у него над головой?
- Так, а лягушку в сельдерей завёрнутую к затылку прикладывали? – невозмутимо продолжала расспросы Акулина Евлампиевна.
- Какую лягушку? К какому затылку? – сжал кулаки Митрофаныч.
- К тому месту, где воспаление и сыпь.
- Где я ему зимой лягушку-то найду, да и как бы я её к ней приложить бы смог.
- К кому «к ней»? – удивилась старуха.
- А-а-а! - заорал Митрофаныч. - Коромысло гнилое! Гони деньги мои и водку. Гони, а то я тебя сейчас саму в лягушку переделаю, башня Эйфилевская.