Завтра наступит май – месяц цветов, месяц боярышника и пчел. Завтра на деревенской поляне будут веселье и танцы. Девушки украсят родники и колодцы цветами, оставят подношение Джеку-в-зеленом[6] и назовут одну из красавиц королевой Мая, увенчают ее голову цветочным венком. Но мне до этого нет дела. Мне не нужен венок. У меня есть лесные колокольчики и боярышник на краю деревни. И ни один юноша не пленит мое сердце словами любви и венцами. Ни один юноша не привлечет моего внимания. Когда начнется гон, я стану ланью и выберу самца себе по нраву. А потом убегу без оглядки.
Лисица спит в своей теплой норе в окружении маленьких пушистых детенышей. На холме в лунном свете выплясывает заяц-русак. Охотится сипуха. От нее удирает полевка. Я же задерну занавеску из оленьей шкуры и засну на своей узенькой постели из грубой шерсти и папоротника.
Май
Месяц пчел
1
Сегодня я буду жаворонком, парящим в синеве небес. Или зайцем пробегусь по склону холма, схоронюсь в тени осоки и пожую первоцвет. Сегодня я сама не своя и не знаю, чего хочу и куда идти. Обгладывая на завтрак косточки под ласковыми лучами утреннего солнца, я жажду податься на просторы холмов.
Однако пищи еще мало, а на странствия нужны силы. После вчерашнего небольшого приключения я слаба, даже несмотря на силу, даримую амулетом селянки. Беру полевую сумку – амулет уже бережно спрятан в карман – и иду на берег реки, к своим ловушкам из ивовых прутьев. Может, в них попалась пара птах или даже кролик.
Сегодня мне везет. Я убираю в сумку четырех пойманных дроздов, несколько луковиц майских цветов и горсть рахисов папоротника – крепко скрученных молодых побегов, которые, как и люди, в начале развития нежны и мягки, но, вырастая, становятся жесткими и горьковатыми. Еды достаточно. Я разворачиваюсь, чтобы вернуться к себе, но тут раздается стук копыт. В четверти мили от меня рысцой скачет подкованный ездовой конь. Я торопливо ухожу с тропинки и прячусь в валежнике. Как только наездник проедет мимо, пойду своей дорогой.
Несколько минут спустя показывается гнедой конь с черной гривой и всадник в желто-зеленом жакете с цветочным венком на голове. Моя ладонь поспешно тянется за амулетом селянки. Ведьмин камень защищает тех, кто не хочет быть увиденным. Он прохладен и гладок на ощупь. Красный лоскут меж моих пальцев горит язычком пламени.
Обычно я не поднимаю глаз – не желаю быть замеченной. Но сейчас любопытство берет верх. Хочется рассмотреть и коня, и наездника. Я осторожно выглядываю из-за веток поваленных деревьев – всадник как раз проезжает мимо меня. На солнце вспыхивают пуговицы его зеленого жакета.
Он из благородных. Это видно по его сапогам и по тому, как он смотрит вокруг – так, будто владеет этим лесом. У него гладкие блестящие волосы, и шкура его коня тоже лоснится. Зачем я разглядываю его? Может, я под действием амулета, который сжимаю в ладони? Я подношу отполированный камень к глазам и смотрю на всадника сквозь маленькое отверстие. Откуда-то знаю: он обернется. И знаю, что зовут его У-И-Л-Ь-М. Когда всадник оборачивается, я вижу, что он юн и красив.
В это мгновение великолепный гнедой конь спотыкается о камень. Юноша теряет равновесие и вылетает из седла. Конь встает на дыбы, дико вращает глазами и выбивает подковами искры из камней. Он забьет упавшего юношу копытами, а помочь некому. Я выскакиваю из своего укрытия и хватаю коня под уздцы.
Успокаивающие чары – и конь почти сразу усмирен. С дикими лошадьми такое не проходит. Они избегают наших прикосновений. Этот же конь объезжен. Нервничает, но приучен к узде. Я поворачиваюсь к его хозяину, лежащему на тропинке. Юноша еще слегка оглушен падением, но теперь вне опасности. Он лишь чуть постарше меня. Я привязываю коня к ближайшей ветви и собираюсь скрыться в лесу.
– Подожди!
Поворачиваюсь и встречаюсь с юношей взглядом. Глаза у него голубые, как крыло сойки.
– Кто ты?
Я не отвечаю.
Названное существо – прирученное существо. А мой народ всегда будет свободен и дик. Стоило сразу уйти от этого юноши. Люди зачастую опасны. Но я медлю. Он выглядит таким безобидным – распластавшийся на земле, с заляпанными грязью рукавами дорогого зеленого жакета и поцарапанной об куст ежевики щекой. И он видит меня – действительно видит. В его глазах блестит мое крошечное отражение. Наверное, поэтому мне хочется остаться, хочется слышать звук его голоса и видеть саму себя в его голубых глазах. Как правило, меня никто не видит. Даже когда я показываюсь, по-настоящему меня все равно никто и никогда не видит.