Виктория Бармина
Карманная версия жизни
Нет ничего лучше желания
Я не люблю учить стихи,
Противны мне они до боли,
Но как приходит час зимы,
Я вспоминаю их до долек.
И “Горе от ума” и Чацкий
Воспрянут, кажется, в резцах.
Без обращенья к милым страстям,
Теплящимся в моих сердцах.
Я обожаю погулять
С собакой ласковой и нежной,
И под слова их танцевать,
Тех классиков, что в душах здешних.
Я искренне свечусь, когда
На меня смотрят неустанно.
Но что сказать? Ему беда,
Что он не знает сей романы.
Я верю, что не каждый тот,
Кто стих учил младенцем диким,
Припомнит его сквозь годок,
Но будут те, кто ныне в дикой
И в пляску, и в родну́ душу,
Припомнят дивные те строчки,
Что искренне им мама вчора
Учить приказывала срочно.
Я помню те, конечно, что
На меня клались впечатленьем,
И те, что я без лишних слов
Прочитывала ежедневно.
Я точно также, как и Вы,
Стихи учить не коли не любила,
Но те, что вса́дили в меня цветы,
Всегда безмерно я хвалила. 
Новогоднее чудо
В темные окна бьют ветви рябины
Красной и сочной, сомнения нет.
Люди воркуют, бьют 10 турбины,
За окном же опять сыплет снег.
Люди, собравшись у елки, пируют.
Селёдка, икорка, салатов вагон.
Близится время, когда все задуют,
Бумагу, горящую бросив в поддон.
Свет выключается, готовятся люди,
К романтике многих ударов курант.
Верят, надеются, думают, любят,
Искрятся, пируют, играют, пьют чай.
Честно о честном
Без крупиц моя душа
Стоить ничего не будет,
Тех крупиц, что в небеса,
Послать она забудет.
Будет ярким день и ночь,
Но глядя на эти стены,
Ты задумался всерьёз,
Те ли это перемены,
Что с тобой происходить
Будут каждый день недели.
Проще взять, забыть и скрыть,
Лишь бы не терпеть их мнений.
Тех же мнений, что тебя
В сердце ранили навечно,
Тех же мнений, что твои
Мысли трогают сердечно.
В самом сердце вдруг зажглись,
Лишь на самое мгновенье,
Светлой истины следы,
Что кренят твой мир чрезмерно.
Ты у сердца увидал
Цвета красного окраской
Боковой меридиан,
Что скрывается под маской.
День прошёл и ночь прошла,
Но тебе не даст покоя
Та тяжёлая сеча,
Что питает твоё горе.
Ты не плачешь и не спишь,
Ты лишь тихо, без огласки,
В уголочке зашуршишь
Словно прячась из опаски.
Ты любовь к себе тогда
Открываешь без упрёка,
Ты тогда себя отдать
Будь готов на все широты.
Ты, на Землю возвратясь
В наш мир светлый и могучий,
Понял словно был сейчас
Ты в чужом вулкане жгучем.
Я отныне, как земляк,
Верю лишь своим идеям,
Что меня вернуть хотят
В мир людей и их затеек.
Тайна, которой нет…
“В этом страшном человеке нет души”
– Крича сказали. Нет, не люди, а она сама.
Про себя она такое отвечала,
Что не любит ни себя, да ни тебя.
Ночью тёмной, скрежеща под одеялучком,
Она спит под страхом тишины.
В школе же она отличница
Закрывает не свои хвосты.
Все вокруг: и люди, и воробушки,
Все единогласно порешав,
Что бесстрашная она, что нет тех странностей,
Что лишь она могла про се́бя рассказать.
Рассказ ведь этот был бы не коротенький.
Казалось бы, вот чем я отличаюсь от других?
Да вот, увы, имеются такие странности,
Что гложут сердце по ночам, её умы.
Она ведь искренне, отчайно верила,
Что будет счастлива её душа,
Но всё, что на делала,
Не входит в рамки её сна.
Она боится лишь дотронуться,
Сказать не то, что ждут.
Она в бессилии, но не прося о помощи
Сидит в углу…
И слёзы её бедную покроют всю,
Но только отворится дверь,
Смахнёт та дева ту агонию
И вот уже активна, как весь день.
Она не просит и не жалует,
Она в себя с тот миг погружена,
Но пройдёт лишь очертание,
И вот улыбка, будто не сошла с её лица.
А люди все вокруг ведь думают,
Что счастлива она, по-своему она.
Но видели бы все они, как борется,
Когда закрыты ставни у окна.
Она стоит. Нет, не сидит уже,
Ведь столько дел осталось наяву.
Она дождётся ночки тёмненькой
И позовёт луну.
И та луна расскажет ей…
Да нет, обман то не прошёл,
Нет ни луны, ни собеседника,
А только лишь она одна и стон.