Сидоркин обулся в резиновые галоши. После сделал ещё один добрый глоток, и покинул спальню, пробубнив:
– Чувствую себя полным кретином…
***
В коридорах замка было пустынно и тихо. Сидоркин без труда нашёл дорогу к выходу, – к нему вела одна-единственная лестница с чердака, где вор и дрых. На мгновение карманник задержался перед великанами. Задрал голову и нахально спросил:
– Что скажете, ребята? Как вам мой прикид? – От вчерашнего трепета перед исполинами не осталось и следа. Хотя, возможно, действовал «эффект похмелья», после бутылки пунша. Сидоркин повертелся перед стражниками и так, и этак. Однако кровососы застыли с каменными лицами, ни черта не реагируя.
– Не хотите поболтать, да и хрен вам в руки, – беспечно заявил ворик, отходя от великанов. – Тоже мне, крутые, ха!..
Сидоркин вдохнул чистого утреннего воздуха полной грудью. Неожиданная уверенность наполнила его душу! Может потому, что ему предстояло заняться делом, в котором он был, несомненно, профи. А, может, он надеялся, что, покинув это странное место, он вернется в тот прежний, знакомый ему мир и все произошедшее окажется сном. Был ли сон страшным? В этом Саня уже не был столь уверен. А вот странным – точно был.
Пороська выдернул ворика из задумчивости:
– Надо приехать до обедни. В обед игумен запрётся в церкви, и будет славить Бога. А кадровые вопросы решает тока он. Не успеем, и будешь куковать под стенами обители до вечера! – пояснил демон, усаживаясь на пассажирское место в салон «Москвича».
Сидоркин опять с сомнением оглядел машинку, и полез на заднее сиденье. Не удержался и проворчал:
– Слышь, ребзя, вы бы всё-таки тачку поприличней нашли. На такой рухляди ездят тока русские пенсионеры.
– И чем тебе не нравится наша тачка? – поинтересовался Хрыщ в ипостаси шофёра. Он с ухмылкой поглядывал на гостя в зеркало заднего вида.
– Ну… плевать, в общем, – Сидоркин равнодушно пожал плечами.
Демон повернул ключ зажигания, и машинка, набирая обороты, понеслась прямо на белую стену, окружавшую резиденцию… После вчерашних приключений Саня, конечно, догадывался, что сейчас произойдет, но всё равно было как-то не по себе. Стена стремительно приближалась.
– Ёпт! – В последнюю секунду воришка всё-таки не выдержал и зажмурился. Тачка плавно вошла в стену… Вновь тёмный туннель с резкими поворотами… Карманник медленно открыл глаза, покрутил отчаянной головой. Похмелье почти ретировалось.
– Дороги у вас… – посетовал Сидоркин. – Трудновато привыкнуть к въездам… – «Москвич» выскочил из болотца на просёлок, и помчался вперёд. – Оп, и выездам…
Тачка легко полетела по сосново-пихтово-елочному лесу. Хрыщ разухабисто ухмылялся, держась за руль. Порось подал тёмную «кнопочную» трубку:
– Возьми, Санёк, мобилку. Аккумулятор не садится. Звонит без денег из любой точки мира.
– Хоть с Северного полюса, хоть со дна Индийского океана, – поддакнул Хрыщ.
– Когда ящик с костями будет у тебя, наберёшь номер – четыре шестёрки, мы подъедем, – заключил Пороська.
– Я почему-то думал, что ваш номер три шестёрки, – усмехнулся карманник.
– Кончишь работу, оставишь трубу у себя, – проинформировал Хрыщ. – До самой смерти будешь бесплатно звонить.
Сидоркина перетряхнуло, но трубку он взял. Жаль, что вечность длиннее жизни, но задумываться о философской ерунде пока рано. Вот приедем в монастырь, и тогда…
«Машинка русских пенсионеров» лихо вырулила из бора, развернулась в чистом поле.
– Выгружайся, – объявили демоны. – Что делать – ты знаешь. Удачи!
– Увидимся, ребятки, – как только Сидоркин вылез из салона, тачка умчалась вдаль. Воришка остался один посреди высохшей равнины, где лишь местами пробивались зеленые ростки.
В полукилометре белели стены монастыря, серебрился купол храма. Слева от Божьей обители тянулись поля, на горизонте виднелись строения небольшого городка. А справа шумел лес.
***
Сидоркин подтянул драные штаны и уверенной походкой направился к монастырю.
Остановился перед тяжёлыми, обитыми железом, воротами. Постучал. Щёлкнуло окошечко, показалось лицо.
– Здорово, приятель. Позови аббата.
– У нас нет аббата, – писклявым голосом сказало лицо.
– Кто же у вас смотрящий? – недоумевал карманник.
– Кто? – удивилось лицо.
– Ну, главный.
– Игумен Феофил!
– Давай его.
– А зачем он тебе понадобился? – полюбопытствовало лицо.
Такой простой вопрос вывел карманника из себя: