Рыжик открыла мне дверь, судя по шуму-гаму, все давно сидели за столом. Тесть не захотел на широкую ногу отмечать, пригласил только самых близких, потому что сорок лет не принято праздновать вообще. Подумать только, через десять лет мне тоже будет сорокет…
Поздравив юбиляра с разменом нового десятка, я сел на выделенное мне место и попытался определить, что из разнообразия на столе мне можно. Лиля, которая принимала участие в готовке, сама положила мне кусочек запеченной грудки, салат. Как же я люблю пюрешку… Но нет, фу, нельзя, плохой мальчик!
— Это что это, вы вместе уже живете? — не очень доброжелательно поинтересовалась сидящая напротив меня женщина.
Так, сейчас самой главной задачей является не рассориться с будущими родственниками. Надо очень аккуратно отвечать на подобного рода каверзные вопросы. Так что я просто кивнул, старательно жуя свой салат.
— Ну ба, ты с шестнадцати от меня правнуков требуешь, а теперь недовольна, что я с молодым человеком живу, — мирно улыбнулась девушка, смешивая у себя в тарелке пюре с острым кетчупом. Ну я же тоже хочу-у…
— Одно дело пожениться и деток рожать, а другое без брака жить, — как же меня периодически начинает раздражать ворчание на, якобы, безнравственное новое поколение. Сами-то в своем совке “без секса” похуже нас вещи вытворяли, — будешь так распутничать, Лида, тебя еще раз изнасилуют.
Лиля замерла, широко открыв глаза. Я подобрался, аккуратно взял ее за руку. Ну что за люди, почему обязательно надо сыпать соль на только закрывшуюся рану!
— Мама! — возмутился тесть, бахнув стаканом об стол. — Что ты говоришь вообще такое!
Когда рыжая медленно перевела полные слез глаза на маму, она тут же возмущенно воззрилась на, как я уже знал, сестру тестя.
— Я же просила тебя! — на что тетя Лили только пожала плечами.
Ох уж эти бабы, прости, господи, ничего не держится внутри! Что за общественные создания, вечно надо что-то с кем-то обсудить!
— То и говорю! — так, или мадам бабуля уже приняла на грудь, или у нее что-то не так с этой темой, уж очень много агрессии. Или просто она думает, что я ровесник ее сына? — Спит с кем попало, одевается, как проститутка, в свои джинсы, конечно, все мужики думают, что она выпрашивает!
У моей девушки задрожал подбородок, но она еще держалась, только опустила глаза и ногтями вцепилась в мою ладонь.
— Мам!
— Да что вы говорите, — перебив тестя, я постарался говорить как можно спокойнее, — выпрашивает, значит? Не знаю, как вам, а мне кажется, что форма одежды девушки никого не приглашает ее насиловать. Какой у вас вырез глубокий, — она недоуменно перевела взгляд на свою грудь, — наверное, вы хотите, чтобы вас изнасиловали, да? А макияж какой яркий, выпрашиваете, да?
— Макс, — всхлипнув, Лиля дернула меня за руку, — не надо, успокойся.
— Не буду я успокаиваться! — встав, я потянул и ее за собой. — Следующему, кто скажет, что ты сама виновата в том, что с тобой произошло, я съезжу по морде! — я изо всех сил старался не повышать голос совсем уж до крика, хотя хотелось разъяснить этой тетке раз и навсегда, как ужасно то несчастье, которое моему рыжику пришлось пережить, и как я горжусь ей, как уважаю ее за то, что она смогла с этим справиться. — Семья нужна, чтобы поддерживать, а не издеваться!
— Ты не тот, кому надо уйти, — привстав, тесть ухватил меня за локоть, — мам, или извинись, или уходи. Это мой дом и моя любимая дочь, ты не можешь вот так обвинять ее во всем, в чем захочешь.
Пока родичи Лили скандалили, мы сидели у нее в комнате. И без того настрадавшаяся от той ситуации девушка рыдала у меня на плече и все никак не могла успокоиться. Представляю, как ей сейчас тяжело — и воспоминания, и такие слова от родного человека. Или у меня неправильные представления о бабушках, или они все же должны быть добрыми. Гладя по волосам, я целовал ее в висок и все уговаривал шепотом, что никакой ее вины нет, что все будет хорошо, что я люблю ее. Я никак не мог подобрать слова, чтобы высказать, как мне больно за нее, но, думаю, проницательная девушка и сама понимала, что я пытаюсь донести. Вскоре рыдания перешли в редкие всхлипы, она шмыгала носом и явно пыталась заставить себя перестать реветь. Глупая, всегда запихивает все свои переживания в себя, когда-нибудь они выплеснутся такой истерикой, что мама не горюй. Ну и ладно. Я буду рядом, я все помогу преодолеть, всегда поддержу.
— Эй, рыженькая, — приподняв ее заплаканное личико за подбородок, я поцеловал кончик покрасневшего носика, — выходи за меня.
Так я смогу быть рядом, я так хочу быть рядом, я все-все решу, все устрою, все сделаю, лишь бы только мы были рядом. Жалко только, что кольцо дома лежит, не получится как положено.
— Я согласна, — бледно улыбнувшись сквозь слезы, красавица прикрыла глаза, целуя меня в уголок губ, — мой защитник.
— Так долго сопротивлялась, моя вредина, — вернув поцелуй, я большим пальцем прошелся по влажной скуле, — люблю тебя.
— Люблю тебя, — шепотом повторила она, прижавшись лбом к моей щеке.
Когда все недовольные разошлись, остались только родители тещи, остальные, видимо, приняли сторону бабушки-обвинительницы. Ну и пофиг. Я пытался было извиниться за испорченный вечер, но меня заверили, что, в любом случае, не стали бы терпеть подобные высказывания. Лиля пыталась зажать мне рот, но я все равно сообщил, что после множества попыток я, наконец, получил ее согласие. Нас поздравили, девушка застеснялась, но я был так счастлив в тот момент, что, наверное, мог бы горы перевернуть.
Спустя пару дней после судьбоносного вечера мне позвонил мой врач и попросил как можно скорее записаться на прием. Успев надумать себе кучу всего нереально страшного, я еле дожил до следующего дня, хотя невеста пыталась меня убеждать, что все будет хорошо. Да уж, теперь понимаю, что для нее были мои недавние “все будет хорошо”, когда в голове роится целый ворох негативных мыслей.
— С одной стороны, вас можно поздравить, я внесу коррективы в диету, вскоре можно будет обойтись без постоянных инъекций инсулина, — листая мою пухлую карту в поисках нужной бумажки, этот гандон заставлял меня все сильнее нервничать.
— Ну а плохая новость? — нервно поправив узел галстука, я чувствовал, что сейчас от напряжения ебну его стулом.
Я не хочу умирать, я вот жениться надумал, квартиру подыскиваю, блять, в конце концов, у меня собака будет страдать!
— У вас не наблюдалось спонтанной эрекции, поллюций? — он посмотрел на меня поверх очков с такой жалостью, что захотелось его заставить сожрать эти очки.
— Да уже лет шесть не наблюдается, — поерзав, я покрепче вцепился в подлокотник, — вы мне скажете, в чем дело, или нет?
— В общем, судя по анализам, уровень тестостерона в вашем организме почти достиг нормы, — вот блять! Блять, блять, бля-ять! Ну как же быть? Точно придется в душе дрочить, вот дерьмище, — при таком уровне уже должна наблюдаться половая активность, пусть и неполноценная. Видимо, дисфункция у вас обусловлена чем-то другим, необходимо найти причину. Тогда вы сможете вернуться к нормальной половой жизни.
Приподняв брови, я вздохнул. Другая причина, да? Охуенно же! Так, только остается открытым вопрос о спиногрызах. Не сейчас, конечно, пусть Лиля доучится, и, если она захочет…
— Значит, сперма у меня нормальная должна быть, по идее? — потерев нос, я с удовольствием увидел кивок и встал. — Найду время полечиться, спасибо, до свидания.
О-о, да, детка! Юху-ху! Даешь искусственное оплодотворение! “Полечусь”, конечно, когда-нибудь этак никогда. Написав своей маленькой чудной невесте, что люблю ее очень-преочень, я сел в машину к ожидавшему меня водителю и со спокойной душой поехал на работу.