— Эта девушка — мед моего сердца, — отвечал Смирол. — Если эти камни так дорого стоят, то она разбогатеет. Она говорила, что знает месторождение.
— Оно на ее земле? — спросил Аранри.
— Вряд ли, — отозвался Смирол и перевел разговор на другое. — А как насчет очков?
— Зайди померь.
На следующий день Смирол зашел к нему и померил очки. А еще спустя несколько дней Аранри спросил недовольно:
— Где ты пропадаешь, Рыжий? Почему упражнения забросил?
— Я не забросил, — возразил Смирол.
Аранри осуждающе покачал головой. Последнее время Смирол целыми днями где-то пропадал. Аранри не сомневался, что и сегодня, сразу после завтрака, парень исчезнет до самого ужина. Обедать он попросту забывал — теперь он стал не так прожорлив, как раньше, но не забывал выпрашивать у Антуно какие-нибудь лакомства. Вот и сейчас он ел что-то желтое, взбитое, сладкое, старательно приготовленное матерью специально для него.
— Я хожу к Алатану, — неожиданно сказал Смирол.
— Что тебе там делать целыми днями? — поинтересовался Аранри. — Неужели примерка очков занимает так много времени?
— Я провожу там опыты, — объяснил Смирол. — Я хочу понять природу преломления света в стеклах.
— Тебе что, заняться больше нечем? — недовольно пробурчал Аранри.
— Мне нравится именно это занятие, — кротко ответил Смирол.
— Это не дело для хокарэма, — проворчал Аранри.
— Я думаю, — сказал Смирол, — мне уже недолго оставаться в хокарэмах. Боюсь, что Логри тоже признает меня хэймом.
— Да не терзай ты себя этим!
— Я не терзаю. — Смирол поднял голову от тарелки. — Сейчас я думаю только о том, где взять денег. Не хочу оставаться в долгу у Ралло. Мне нужна свобода.
— И как ты будешь жить, если освободишься?
— Проживу, — усмехнулся Смирол. — Женюсь на хэйми Карми и отправлюсь отвоевывать Сургару.
— Опять смеешься, — укоризненно покачал головой Аранри.
— Еще блинчиков? — предложила Антуно, подходя к столу.
— Не надо, мама, я уже сыт, — отозвался Смирол. Он встал из-за стола. — Пора к Алатану.
— Нечего тебе там делать! — отрезал Аранри. Смирол остановился в дверях и сказал без улыбки:
— Аранри, разве ты мастер Ралло? Разве ты наставник? И разве я коттари? Я имею право делать что хочу. Я понимаю, что живу в твоем доме, и разве я не отношусь к тебе с уважением? Но почему ты решил, что вправе определять мои занятия за пределами твоего двора? Извини, но я считаю свои опыты у Алатана более важными, чем накачивание мышц.
Он вышел.
— Антуно, — позвал Аранри жену, — ты что, от принца его родила?
Смирол вышел за калитку и направился к мастерской Алатана. Неожиданно его окликнул молодой горожанин:
— Прошу прощения, господин, я бы хотел поговорить с тобой.
— Говори, — откликнулся приветливо Смирол. — А кто ты?
— Я Картван, помощник иранхо, — представился молодой человек. — Если ты не возражаешь, я бы хотел поговорить о Сэллик.
— Говори, — повторил Смирол. — Я слушаю. Юноша помялся, потом решительно сказал:
— Пожалуйста, господин, не кружи Сэллик голову. Ты пришел и уйдешь, а ей как здесь оставаться? Она ведь из хорошей, порядочной семьи, хотя и небогатой. А ты — хокарэм. Ты ведь на ней не женишься, так зачем девушку губить…
— Ты ее жених? — осведомился Смирол.
— Да, мы поженимся. этой осенью. Но только приехал ты — и она не хочет больше со мной разговаривать.
Разговор о чести девушки не так уж часто приходится вести хокарэму; обычно женихи (а то и мужья) красавиц предпочитают держаться подальше от соблазнителей — ведь никому не хочется расставаться с жизнью из-за прекрасных глазок. Однако же помощник иранхо был в любом из городов Майяра фигурой уважаемой и заметной. Должность требовала от них универсальных, энциклопедических знаний; правда, на деле они обычно сводились к землемерным работам и фортификации, а в древних городах, подобных Ларау, присматривали к тому же за состоянием оборонительных сооружений и акведуков. Работы, конечно, хватало — должность эта вовсе не синекура, и почет, которым пользуются иранхо и его помощники, вполне заслужен.
По древнему обычаю, стать учеником иранхо мог человек любого сословия — достаточно было прийти и высказать такое желание. Практически же это означало, что претенденту предстояло пройти серьезный экзамен на грамотность и сообразительность. Поскольку желающих хватало в любой год, из экзаменуемых выбирался самый лучший. После этого, собственно, и начиналась учеба. Если ученик благополучно проходил через все испытания, он становился помощником иранхо. Для мальчиков из бедных семейств это была порой единственная возможность выбиться в люди, однако для этого приходилось поработать и головой, и руками.
Картван, жених Сэллик, был именно из таких. С Сэллик он был помолвлен с детства и никак не мог допустить, чтобы девушка погубила свою честь, поддавшись обаянию рыжего хокарэма.
— Хорошо, — улыбнулся Смирол миролюбиво. — Я, вообще говоря, не стремился кружить ей голову. Аранри баловства не одобряет, а я, как-никак, его гость и почти что сын.
— Значит, верно говорят, что ты сын госпожи Антуно?
— Верно, — улыбнулся Смирол. — Разве не похож?
— Похож, — улыбнулся в ответ Картван. Смирол решил воспользоваться знакомством:
— Слушай-ка, иранхо, ты в Аракарновых числах разбираешься ?
— Да, — ответил Картван осторожно. — А что?
— Я подзабыл малость. Ты не проверишь ли мой вывод? Уж больно красиво получается.
Картван заметно удивился. Смирол вытащил из-за пазухи свиток бересты и показал Картвану. Тот бережно взял, прочитал, пожал плечами.
— Ну? — нетерпеливо спросил Смирол.
Картван присел на корточки и начертал на утоптанной земле изящный знак «экосси».
— Расскажи-ка условие задачи, — попросил он.
Смирол стал рассказывать о том, как он, развлекаясь стеклышками, заметил кое-какие закономерности и у него возникла мысль использовать эти закономерности для точного изготовления очковых линз.
— Это же варварство — тратить уйму стекла и времени на подбор линз, когда есть возможность вывести формулу по методу Аракарно. Ведь если будет формула, вся работа сводится к шлифовке стекол заданной толщины, — говорил Смирол. — Как ты думаешь? Конечно, мои мысли могут показаться смешными, но если б тебя прижало, как меня, — сам ведь понимаешь, что за толк от полуслепого хокарэма…
Картван уже не слушал. Он обдумывал задачу.
— Не мешай, — махнул он рукой. — Сбегай пока, что ли, на реку, искупайся.
Смирол с любопытством глянул на иранхо, хмыкнул:
— Хорошо. Пойду искупаюсь.
Он сбежал к реке, выбрал местечко в тени огромного дерева, склонившегося над водой. Вода оказалась холодной, Смирол задерживаться не стал, окунулся, тут же вылез на берег, обсох, оделся и побежал назад к улочке, где оставил Картвана. Земля вокруг того носила явные следы глубоких размышлений — была исчерчена знаками и буквами. К формуле, выведенной Смиролом, Картван уже пришел и сейчас сидел прислонясь спиной к забору — размышлял, устремив глаза на облака.
— Все правильно? — спросил Смирол, отвлекая молодого иранхо от созерцания небес.
Картван утвердительно кивнул.
— О чем же ты думаешь? — осведомился Смирол. — О Сэллик?
— О стеклах, — сказал Картван, переводя на хокарэма спокойный взгляд. — Во всех ли прозрачных средах одинаково преломляется свет? Мне кажется, не во всех. Небесный эфир, — Картван махнул рукой в пространство, — тоже ведь прозрачная субстанция, но если бы он преломлял свет так же, как и стекло, очки были бы невозможны. А? — Смирол молчал. — Я вот о чем хочу сказать, — продолжал Картван. — Вполне может оказаться, что твоя формула хороша только для стекла, изготовленного в Ларау. А если стекло будет другим по качеству? А если это будет не стекло?.. Смирол выслушал замечание, склонив голову к плечу.
— Ты умница, приятель, — наконец сказал он серьезно. — А я болван. Действительно, в формулу необходимо ввести коэффициент. Похоже, я без тебя сел бы в лужу.
— Я думаю, ты понял бы это и без меня, — ответил Картван.