— Готов выслушать слова твоего неудовольствия, — говорил Пайра, — но внезапное появление твоего родственника произошло как нельзя более некстати.
Карми промолчала.
— Я уже подготовил брачное соглашение с госпожой Байланто, — продолжал Пайра. — Теперь все пойдет прахом. Как ты думаешь, молодой Руттул как-нибудь компенсирует мне эти потери?
— Вряд ли, — усомнился Мангурре.
Действительно, появление чужеземных гостей поставило Пайру в крайне неприятное положение. Пока он был наместником принцев Карэна, никто не мог ему указывать, как поступать в личных делах. И Пайра, пользуясь неожиданным возвышением, поспешил устроить свой брак с госпожой Байланто. Брак был выгоден обеим сторонам: Байланто получала в свое распоряжение часть богатств рода Пайры для восстановления Забытой Столицы, Пайра же получал доступ в круг высоких принцев и становился отчимом наследника престола, а потом, в дальнейшем — надеялся Пайра, — мог бы стать и канцлером Майяра.
— Тебе никто не мешает, — сказала вдруг Карми.
— Но… молодой Руттул!
— Разве он предъявил свои права на земли Карэна?
— Он, мне кажется, еще не знает, что имеет на них право, — ответил Пайра.
— А кто ему скажет?
— Э-э… я думал — ты, — признался Пайра.
— Нет, — проговорила Карми. — Я не скажу. Пусть узнает сам.
Пайра оживился, сообразив, что выгодный брак все-таки состоится.
— Разве ты не пойдешь к нему?
— Пайра, что бы ты сказал, если бы к тебе пришел какой-нибудь солли-аргирец и сообщил, что… ну, предположим, твой дядя в результате каких-то злоключений стал вождем солли, а теперь он умер и главенство свое завещал тебе?
— Рассмеялся бы, — улыбнулся Пайра. — Очень мне нужно править у этих дикарей.
— Мы дикари для Руттулова сына, — сказала Карми. — А я не хочу, чтобы на меня смотрели как на дикарку.
— Гордость, госпожа? — посмеиваясь, проговорил Мангурре. — Да ты просто боишься предстать перед твоим пасынком…
— Так уж и боюсь?
— Да, потому что ты вела себя не подобающим вдове образом.
— О небеса, да Томасу до меня и вовсе никакого дела нет. Законная жена Руттула — это Лидия, мать Томаса, а я — не поймешь что для него. Не то дикарка-наложница, не то взятая на воспитание сиротка.
— Ты же принцесса!
— Ха, много мне с того было толку…
— Карми, — тревожно сказал Мангурре, — что же ты делаешь? Тебя же убьют.
— Я постараюсь этого не допустить.
— Карми!
Соображения Мангурре были чрезвычайно простыми: раз Карми не собирается передавать Томасу Кенигу драгоценнейший Оланти сейчас, то можно и вовсе предотвратить это событие. Зачем ожидать, пока чужак вздумает предъявить претензии на высокий майярский престол? Куда лучше незамедлительно ликвидировать наглую девчонку, уже в который раз потрясающую самые священные устои государства.
Даже у самого Пайры могли бы появиться мысли о попытке избавиться от Карми, если бы он не относился к ней с великим уважением. Ее поведение порой приносило неудобства, но Пайра свято помнил, что она дочь короля и высокая принцесса. Он в свое время давал вассальную присягу принцам Карэна, а значит, должен был уважать и тех, кто уже не был обладателем знака Оланти-Карэна.
— Тебя и в самом деле могут убить, — с тревогой сказал Пайра.
— Пока спрячусь куда-нибудь, — легкомысленно промолвила Карми. — А там тише станет.
— В тихой воде рыбку ловят, — с сомнением покачал головой Мангурре.
— Мангурре, скажи, пожалуйста… Если бы я пропала, где бы ты меня искал в самую последнюю очередь?
Мангурре поразмыслил:
— Где? Пожалуй, где бы я тебя искать не стал, так это в монастыре.
— Значит, там и надо прятаться.
— О боги! Да кто тебя в таком виде в монастырь пустит?
— Я могу переодеться, — ответила Карми. — Переоденусь в знатную даму, а Джанай Кумет будет изображать мою служанку… Как, сестренка, ты не против?
Джанай Кумет, быстро сообразив, что любая, даже весьма сомнительная авантюра в обществе Карми будет куда лучше заточения в Карэйн-Орвит, с готовностью поддержала её идею.
— Кто пишет для тебя письма? — спросила Карми.
— Писец Гаор-Вибо или Стэрр, — ответил Пайра.
— Ах, Стэрр? Ну-ка, малыш, берись за стило. Стэрр поднялся и сходил за вощеными дощечками.
— Готов, — наконец сказал он.
Карми, припоминая стиль немногих читанных ею писем Пайры, начала диктовать. Пайра заерзал: по его мнению, обращение к настоятельнице Ваунхо-гори было совершенно неучтивым. В майярском обществе госпожа настоятельница занимала более высокое, чем он, Пайра, положение.
— А, — сообразила Карми, — и точно, она же кузина моему деду.
Карми примолкла на минутку, задумалась и продолжила диктовать. Стэрр невозмутимо перечеркнул то, что она надиктовала ранее, и зачиркал стилом по вощеной пленочке, выцарапывая какие-то странные штрихи.
— Зачем тебе стенография, хокарэм? — спросила Карми, обратив на эти штрихи внимание.
— Мне нравится, — невозмутимо ответил Стэрр.
— Одному нравится механика, другому — стенография, — подтрунил Мангурре. — Что в этом плохого?
— И правда, ничего, — мирно согласилась Карми, продолжая диктовать письмо.
Оно получилось немного неуклюжее, простоватое и со многими изъявлениями почтительного уважения — стиль посланий Пайры Карми скопировала с блеском.
— Отлично, — одобрил Мангурре.
Пайру, однако, несколько смущало содержание письма.
— И верно, — согласился Мангурре, — что-то письмо получилось двусмысленным, Карми. Если бы я почитал его, то решил бы, что господин отсылает в монастырь свою любовницу — спрятать, чтобы не мозолила глаза вельможной невесте.
— Похожа я на отставную любовницу? — с улыбкой спросила Карми.
Мангурре окинул ее критическим взглядом:
— Породы ты хорошей, аоликанской, да только господин красоток предпочитает. А впрочем, если с тебя хокарэмское тряпье снять… Как, Стэрр?
— Карми красивая, — убежденно сказал юноша. — Так Смирол говорит, а он лучше знает.
Пайра маялся, не смея пресечь слишком вольный тон своих хокарэмов. Карми эти вольности явно забавляли.
— Думаю, Стэрр должен проводить тебя до Ваунхо-гори, — проговорил Мангурре.
— А ты?
— А я теперь — фигура слишком заметная, — усмехнулся он. — Ответ придется давать, как я гостил у этих чужаков.
— Ответ? Кому?
— Ну… Логри, Высочайшему Союзу, королю… да всем и каждому, госпожа моя. Шутка ли — молодой принц Руттул объявился.
Карми повернула голову к Пайре:
— Можно, Мангурре будет держать меня в курсе всех дел?
— Разумеется, госпожа. Распоряжайся им как хочешь. Карми поблагодарила.
Мангурре с живостью поинтересовался:
— А ты что, в хокарэмской одежде в монастырь собралась?
Пайра предложил к услугам Карми весь гардероб недавно умершей жены: покойница была одного роста с Карми, хотя и немного плотнее.
Карми выбрала из сундука серое простого покроя молитвенное платье.
— Не на праздник еду, — проговорила она, переодеваясь. — В корсетах ходить, хоть убей, не буду.
Пайра, мучась от нарушения приличий, отводил потупленный взгляд к стене — Карми, как привыкла, переодевалась, не обращая внимания на присутствие мужчин. Она отобрала столько вещей, сколько необходимо было, чтобы не бросалось в глаза, что благородная дама путешествует без багажа.
Мангурре, окинув взглядом отобранные вещи, добавил еще одну простыню и легкое суконное одеяло. Подумав еще, он положил в сундучок расшитые яркой вышивкой башмачки из беличьей замши и ларчик с палочкой сурьмы, румянами и пудрой.
— Я этим мазаться не буду, — брезгливо предупредила Карми.
Мангурре понюхал баночку с помадой и решил, что ее, пожалуй, действительно брать не стоит.
— Ох, не похожа ты на знатную даму, — с сомнением молвил он, качая головой. — Что ты смыслишь во всех этих притираниях и лосьонах?