— Что это за брошь? — спросил Кениг.
— Это не брошь, — сказала она медленно. — Это драгоценнейший Оланти.
Томас Кениг не очень хорошо знал государственные символы Майяра, но об Оланти слышал. Знак высшей в стране власти, дающий право войти в Высочайший Союз.
— Чей это Оланти? — оторопело проговорил Кениг.
— Твой, — сказала Карми голосом слишком размеренным, чтобы Кенига могла обмануть ее невозмутимость. — Разве не ты наследуешь вещи своего отца?
— Как моему отцу мог достаться Оланти? Карми молчала.
— Как?!
Вероятно, его порывистое движение обеспокоило Карми. Она отступила на шаг.
— Ты полагаешь, я должна знать?
— Кому знать, как не тебе? — Томас был слишком взволнован и, пожалуй, говорил так, как говорить не следовало. — Позволь спросить, кто тут у нас выдает себя за представителя Высочайшего Союза?
Он схватил ее за плечо и тут же получил удар в солнечное сплетение. Пока он ловил ртом воздух, Карми отошла к стене.
— Не смей меня трогать, — глухо проговорила она. — Будь ты хоть трижды высокий принц…
В это время Томаса вызвали по интеркому. Он сел и выслушал известие. По его просьбе говорили снова по-немецки. Выключив интерком, он помолчал. Потом поднял глаза:
— Ну что ты теперь скажешь? Рита любезно одолжила подаренное тобой ожерелье. Бусины сравнили с камнями из друзы.
Карми только пожала плечами. Ее совершенно не волновал тот факт, что одну из бусин определили как являющуюся частью друзы.
— Ты будешь молчать? Карми кивнула.
На этом разговор и закончился. Кениг попробовал побеседовать со Стэрром, но юный хокарэм прямо заявил, что в историю со знаком Оланти вмешиваться не может.
— А сказать хоть что-то о моем отце? Стэрр только развел руками.
— Может быть, это именно ты проходил медицинские процедуры в глайдере?
— Высокий принц, — с искренним выражением лица сказал Стэрр, — я в глаза твоего глайдера не видал.
Он даже позволил Кенигу произвести необходимые исследования, но, как и следовало ожидать, исследования только подтвердили слова Стэрра — нет, это не его лечили в глайдере. А хокарэм, покидая лабораторию, заметил:
— Да иначе и быть не могло. Если бы я переболел этим вашим энцефалитом, я бы стал хэймом. А хокарэм не может быть хэймом, ты ведь знаешь, господин.
Кениг спросил в спину Стэрру:
— Можно ли заставить Карми рассказать то, что она знает?
Стэрр обернулся:
— Нельзя. Жди. Время придет.
Глава 22
Темной ночью Смирол и Асти переправились сквозь невидимую защитную стену, окружавшую поселок чужаков. Асти поудивлялся, но вопросов не задавал. Он полагал, что все узнает со временем, а пока его больше интересовало, каким окажется молодой принц Руттул. Накануне Стэрр свистом сообщил, что Карми подыскивает для Томаса Кенига хокарэма, и Асти предложил свои услуги, — возможно, служба предстояла не очень денежная, но уж нескучная наверняка.
Стэрр встретил их у крайних домов и отвел в «майярское посольство».
Карми ожидала в гостиной. Со Смиролом она только поздоровалась, к Асти же у нее был разговор. Стэрр решил, что их надо оставить одних, и потащил Смирола к себе в комнату. Прежде всего рыжего хэйма следовало как следует отмыть от грязи, краски и масла лисянки, применяемого против насекомых. Запах лисянки беспокоил Стэрра более всего: пообщавшись с чистенькими землянами и приобретя привычку каждый день принимать ванну, Стэрр стал внимательнее относиться к ароматам. Отмыть Смирола с первого раза оказалось трудно; все же, когда он несколько порозовел, Стэрр счел его состояние вполне приемлемым и выдал полотенце и пакет с одеждой.
Смирол оделся и подошел к зеркалу. Из зеркала смотрел на него худощавый молодой человек со взъерошенной рыжеватой шевелюрой.
— Прическа, — проговорил задумчиво Стэрр. — Надо будет чуть поправить. Лицо… Улыбнись!
Смирол улыбнулся.
— Немного не такая улыбка, но это мелочи. Вот походка, осанка… Держишься ты не так.
— Сильно бросается в глаза?
— Нет, — покачал головой Стэрр. — Подозрений ты вызывать не будешь. Зато будешь привлекать внимание. Тебе этого хочется?
Смиролу не хотелось привлекать внимание, и первое, чем он собирался заняться после сеанса гипнообучения, был просмотр фильмов. Однако пока Стэрр погрузил его в сон. Мальчишка сделал это уверенно и без душевных колебаний: он знал, что не совершит ошибок. Но поскольку вся процедура выполнялась им впервые полностью, он на всякий случай остался рядом со Смиролом.
Часа два спустя, обсудив с Асти все, что она хотела, Карми поднялась наверх. Она посмотрела на спящего Смирола:
— Мне не нравится то, что он задумал. От Рыжего несет лисянкой, ты чувствуешь?
— Не беспокойся, — ответил Стэрр. — Я его еще несколько раз как следует вымою.
— Займись пока Асти. Ему тоже не мешает хорошенько помыться. Я не могу представить его принцу в таком виде.
— Хорошо, госпожа моя, — согласился Стэрр. — Гони ею сюда.
— А я пока внизу посижу, чтобы Кениг не застал нас врасплох.
Она напрасно волновалась: Кениг поверил словам Стэрра. Он посоветовал ждать — и Томас ждал.
Эти несколько дней, пока Смирола приводили в соответствие с обликом землян, Карми из «посольства» не выходила — ей не хотелось ни с кем встречаться. Стэрр, напротив, почти все время слонялся по поселку, заводил знакомства, искал приключений. Асти тоже набирался впечатлений, но ему скоро наскучило общение с видеотехникой, и он развлекался тем, что днями напролет играл в камешки сам с собой или с Карми. Впрочем, Карми камешки быстро надоели — не тот у нее был темперамент, Асти этим не смутился — он продолжал играть один.
— Тоже способ сходить с ума, — заметил Смирол однажды, стоя за его спиной.
— Ну, тебе-то с ума сходить не надо, — ответил, не отрываясь, Асти. — Ты уже рехнулся, раз задумал такое.
— Ничего особенного, — возразил Смирол. — Можно подумать, я первый разведчик среди хокарэмов.
— В таком деле и правда первый. Ты только вспомни — кто еще пытался надеть маску человека с другой планеты?
Смирол не отвечал. Асти наконец-то оглянулся и посмотрел ему в глаза:
— Хэйм — он и есть хэйм. Рассудительности в тебе ни на грош.
То, что задумал Смирол, не шло ни в какие ворота — он решил пробраться на Землю, замаскировавшись под землянина. Ему казалось, он вполне на это способен. Его друзья очень сомневались в успехе проекта, но запрещать Смиролу что-либо никто не имел права — он сам себе голова.
Смирол очень волновался. Может быть, имело смысл задержаться в «майярском посольстве» и дальше собирать материал, однако нетерпение терзало его сильней, чем боязнь поражения, и наконец однажды утром он объявил:
— Сегодня я ухожу.
— Сегодня? — ахнула Карми.
— Сейчас. Стэрр встал:
— Я провожу тебя.
Разумеется, до посадочной площадки они шли порознь. Стэрр был впереди, охотно разговаривал со всеми встречными. Его хорошо знали, многим он был симпатичен, многим — интересен, и лишь некоторые относились к нему с недоверием.
Смирол отставал от него шагов на сто, но к концу пути расстояние сократилось… Дорогу он знал хорошо, хотя раньше ни разу не был здесь: Стэрр подробно обсудил с ним схему поселка, и Смирол мог бы идти с закрытыми глазами. Стэрр же рассказал ему, как земляне ведут себя при посадке в челнок, и Смирол уверенно взошел по трапу. Тут он несколько замешкался — дальше нужно было жить собственным умом.
Он оглянулся, поймал взгляд Стэрра, шатающегося по площадке, его не очень вежливо потеснили, заставляя посторониться.
— Провожающих высматриваешь? — мимоходом поинтересовался жилистый транспортник, втаскивая в челнок рулон грязно-пятнистой пленки.
— Стэрр на площадку приплелся, — вполголоса сказал Смирол.
— Стэрр? Кто это?
— Ну, этот хокарэм, знаете? — Смирол на мгновение заколебался, не зная, какую степень вежливости применить.
Транспортник пристроил рулон в челноке и выглянул наружу.