— Давно?
— Два года назад.
— Ерунда какая-то, — отмахнулся Кениг. — Мы тут всего полгода, кто мог знать мое имя?
— Твое имя было названо два года назад, — повторил Асти. — Его назвала сама Карми.
— Карми? При чем здесь Карми? Асти поперхнулся:
— О-ох! Да Карми — это и есть дама Савири.
Кениг подумал и решил, что вопросы надо задавать сначала, по новому кругу.
— Откуда Карми знала мое имя?
— Вероятно, ей назвал его принц Руттул.
— Откуда мое имя знал принц Руттул?
— Ему ли не знать… Принца Руттула когда-то звали Эрих Кениг.
Сын Руттула больше не задавал никаких вопросов.
Асти проверил свой внешний вид и вышел из шатра. Хорошо, однако, говорить в таком тоне с высоким принцем. Ладно еще, что при этой беседе никто не присутствовал. Томаса Кенига никто не учил быть государем — мороки с ним будет о-ой сколько. Одна надежда, что наследственность у него хорошая, — самого Руттула тоже некому было учить, сам выучился. Ничего, поможем, научим…
Пока Асти тратил время на приведение в должное состояние своего принца, лодки тавинцев приблизились. Инженер посматривал больше на них, чем на действия аппаратуры слежения. Появление Асти он воспринял с явным облегчением.
— Не беспокойся, господин, — обратился к нему Асти. Инженер кивнул.
Асти подошел к краю плота, встал, заложив ладони за поясной ремень, и надменно уставился на тавинцев. Одного из горожан он узнал — это был наместник Малтэр.
— Слушаю вас, господа, — вроде бы не очень громко, но внятно произнес Асти.
Малтэр голосом владел не хуже:
— Я, наместник принцев Карэна, и старшины города Тавина хотели бы знать, чьи вы люди и что делаете в священном для нас месте.
Асти выдержал паузу, потом сказал:
— Томас Кениг, новый принц Карэна, разыскивает тело своего отца, принца Руттула.
Старшины и Малтэр посовещались.
— Можем ли мы засвидетельствовать принцу свое почтение? — спросили они.
— Прошу вас подождать, господа. — Асти ушел в шатер и сказал Кенигу: — Тавинцы хотят посмотреть на тебя, господин.
— Это обязательно?
— Да.
— Что я должен делать?
Асти подробно объяснил ему, как надлежит держаться, и вышел к горожанам.
— Принц примет вас, — объявил он.
Инженер указал, куда можно причалить лодкам. Малтэр и старшины взошли на плот, гребцы остались в лодках.
— Стойте здесь, — указал Асти. — Принц сейчас выйдет. Кениг вышел, как и велел ему Асти, минут через десять, дав тавинцам немного потомиться в незнакомой обстановке.
Асти мигом оказался рядом с ним — помочь, подсказать. Малтэр на всякий случай посмотрел сначала в лицо Кенигу, а уж потом преклонил колено. Малтэр опасался обмана. Старшины же сначала поклонились, а разглядывать принца стали после — медлить не по чину.
Кениг поприветствовал тавинцев кивком.
Малтэр, соблюдая этикет, произнес целую речь. Кениг почти ничего не понял, но, помня слова Асти, ответил, как мог, да и извинился в заключение, что, мол, пока плохо говорит по-майярски. После чего опять кивнул и ушел в палатку.
Один из старшин обратился к Асти: хотим, мол, поприсутствовать при событии, не каждый же день тело Руттулово из пучины извлекать будут.
— Присутствуйте, — отвечал Асти.
Инженер против присутствия не возражал, только предупредил, чтобы гости не совались к механизмам. Гости и не хотели подходить к механизмам, опасливо поглядывали на чужеземцев, переговаривались.
— Они так и будут стоять? — спросил инженер. — Неудобно как-то. Может, им кресла дать, а?
— На всех кресел хватит?
— Еще на столько же хватит, — ответил инженер. — И послушай… Неудобно… Гости, как-никак. Угощение выставлять надо? По стопочке?
Асти обмозговал идею.
— Всех угостить не могу, — добавил инженер, кивая на все увеличивающуюся лодочную армаду. — А этих, что на плоту, пожалуйста. Так организовать?
— Можно.
Инженер объяснил идею своим помощникам; те мигом подсуетились — появились складные кресла, столик и рюмочки. Инженер подошел к столику, Асти представил его как придворного иранхо молодого принца, инженер покивал-поулыбался тавинцам, выпил рюмочку и пошел распоряжаться дальше. Его начинали беспокоить тавинские лодки. Они так и сновали вокруг плота, вот-вот какая-нибудь с автоматом столкнется. Тогда он приказал развернуть новые плоты и поставить их в каре, чтобы все лодки остались снаружи, а в середине оставалось что-то вроде полыньи, где автомату надлежало нырять. Чувства простых тавинцев инженер тоже уважил: разрешил стоять на дополнительных плотах и наблюдать за поисками. Асти, передавая его слова тавинцам, запретил только всходить на первый плот, где стояли шатры, — его он предназначил для чистой публики.
Поиски затягивались. Вечерело. Любопытствующих все прибавлялось.
— Чего там только в этой яме нет!, — вздыхал инженер. — Туда что, специально все кидают?
— Принц не по обычаю был захоронен, — ответил Асти. — В таких случаях жертвоприношение лишним не бывает. Вот и расстарались. — Он кивнул в сторону гостей.
Когда уже темнело, инженер наконец насторожился, напрягся, посуровел:
— Так!
Асти подошел, спросил тихо:
— Нашли? Инженер печально покивал, не отрываясь от экранов.
— Я зову принца, — сказал Асти.
Кениг вышел и остановился над краем плота.
Автомат уже поднимал на плот скорбный груз. Это был грузный продолговатый сверток, с него сразу наплыла бурая лужа жидкого ила. Земляне окружили его. Малтэр и старейшины подтянулись поближе. На других плотах зашевелились, зашумели и разом замолкли, как будто кто-то скомандовал молчать.
Кто-то подал шланг, и инженер смыл жижу, обмыл сверток, потом надел прозрачные перчатки и осторожно развернул темную ткань.
Тело сохранилось сравнительно хорошо: пребывание в илистой жиже превратило его в мумию.
Кениг замер, глядя на тело. Инженер покивал головой:
— В том же костюме, в котором я его проводил. Костюму-то ничего не сделалось… — Он вздохнул.
Асти присел на корточки и расстегнул на покойном перевязь, снял ножны с мечом. Не вставая, он повернулся к Томасу и встал на одно колено, держа ножны в протянутых руках.
«Забудет? — думал он, глядя снизу вверх на Томаса Кенига. — Ой забудет…»
Но Томас, помедлив, положил одну руку на ножны, а другой вытянул из них меч.
«Не той рукой, — отметил Асти. — Да ладно, сойдет».
Кениг поднял меч перед собой, устремив острие в зенит, вытянул руку — отсалютовал — и опустил. Кто-то из ребят-техников торопливо подставил под острие какой-то ящичек, — плот-то все-таки надувной, предосторожность не помешает.
Асти встал за его плечом и облегченно вздохнул: «Протокол соблюден. Томас Кениг нашел своего отца. Молодой принц Руттул вступил в права наследства».
Вместо эпилога
МНОГО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Жикайо толкнул дверь и перешагнул через комингс. Просторное помещение было забито до отказа — какие-то фрагменты конструкций, обрезки кабеля. Давно было бы пора очистить отсек от всего этого мусора, но Жикайо хранил все это в воспитательных целях. Иногда было полезно потыкать носом какого-нибудь молодого зазнайку в плоды самоуверенности его предшественников — сухие слова инструкций действовали хуже, чем наглядные доказательства человеческой непредусмотрительности. Жикайо не любил рассказывать, жуткие истории, но в гневе обретал красноречие, выбирая из своего богатого опыта леденящие кровь подробности.
На фоне всего этого дидактического хлама совершенно терялись два космоглайдера допотопного образца. Один когда-то принадлежал Эриху Кенигу, теперь же он стоял полуразобранный, джампер из него Жикайо уже присоединил к своей коллекции «наглядных пособий». Второй глайдер находился в рабочем состоянии и прилежно служил Жикайо все эти годы — надо было всего лишь не забывать о профилактике. В луче гравитационного лифта глайдера удобно устроился молодой парень — висел вниз головой и изучал теорию надежности. Жикайо постучал по лапе глайдера: