— Ты бывал когда-нибудь на озере Чепар? — спросил его Руттул.
— Бывал, — ответил Стенхе. — Года три назад.
— Обратил внимание на его западный берег? Стенхе помолчал, припоминая.
Озеро Чепар — блуждающее озеро. Оно ведет себя беспокойно, постоянно подмывает берега. Из озера вытекает речка, которая впадает в Ландру много ниже Тавинского озера. А блуждает озеро по широкой естественной террасе, нависающей над Тавином.
— Я был там в этом году, — сказал Руттул. — Сейчас Чепар на самом краю. Грунт пропитан влагой, появились родники. Со дня на день все это расползется в грязь и обрушится вниз. Говорят, подобное уже было лет триста пятьдесят назад. Тавин скорее всего сель не заденет, а вот уровень воды в озере поднимется значительно. Вот тебе и наводнение. Поэтому я хочу, чтобы Савы в Сургаре не было. Любовь была бы кстати.
Руттул уточнил свою мысль: если бы Сава влюбилась в кого, следовало бы разогреть это чувство до критической точки и надоумить Саву сбежать. Беглецы бы подались куда-нибудь за рубежи Сургары, в Миттаур или Саутхо…
— Это бесчестье, — возразил Стенхе.
— Зато будет жива, — отозвался Руттул. — Ей даже будут сочувствовать. Я ведь не пользуюсь в Майяре большой любовью.
— Бросить одного сургарца, чтобы сбежать со вторым? — усомнился Стенхе.
— На худой конец сгодилось бы и это, — пожал плечами Руттул. — А если мы возьмем в качестве героя Маву?
— В любом случае я должен буду убить соблазнителя, — пояснил Стенхе. — Вот если он меня убьет…
— Или серьезно ранит, — предложил Руттул. — Разве ты не можешь притвориться тяжелораненым?
Стенхе в задумчивости отхлебнул из бокала. Он представил, как сообщает этому сукиному сыну Маву, в чем будут заключаться его обязанности, и как у сукиного сына Маву вытягивается его красивая рожа, и как сукин сын Маву начнет возмущаться… Стенхе прикидывал, как бы поделикатнее довести до Маву Руттулово поручение, как вдруг в дверь постучали.
— Кто там? — спросил Руттул громко. — Входи!
Вошла Сава. Сейчас она была больше похожа на принцессу, чем днем; домотканые одежки она сменила на дорогие шелка, причесана она была тщательно — волосы уложены в сложную прическу, которую украшали только что сорванные цветы.
Стенхе легко вскочил на ноги, взял ее за руку, с легким поклоном подвел к стулу. Сава села, поблагодарив его кивком. Обычно Стенхе так с ней не церемонился, но нарядное платье требовало того.
— Извините, я помешала вашей беседе, — сказала Сава.
— О нет, — ответил Руттул. — Мы говорили о пустяках. Стенхе кивнул, хотя Сава на него не смотрела. Стены были толстые, а двери дубовые — Сава не могла слышать, о чем говорили только что мужчины.
— Я ненадолго, — сказала Сава. — Мы с Хаби хотели бы знать, что приготовить тебе завтра на обед, государь.
— Ты же знаешь, — улыбнулся Руттул, — все то, что делаете вы с Хаби, кажется мне необыкновенно вкусным.
— Да, — подтвердил Стенхе, — и мне тоже.
— Я умею только печь печенье, — возразила Сава.
— Зато какое! — с воодушевлением воскликнул Стенхе.
Руттул покосился на него и обратился к Саве:
— Так зачем ты пришла — попросить что-то? — Да, — согласилась она.
Она пришла, чтобы просить разрешения съездить в Миттаур.
— Мне очень хочется побывать в Миттауре, — объяснила она чуть виновато. — Я придумала, как я могу туда поехать. Я переоденусь мальчиком, а Стенхе будет как бы мой отец…
— Ну что тебя туда тянет? — спросил неодобрительно Руттул.
— Хочется повидать мир, пока я еще имею возможность жить так, как мне того хочется, — ответила Сава. — Ведь когда я стану старше, у меня будет больше обязанностей.
«Ну вот, — подумал Стенхе. — Не надо голову ломать, как удалить Саву из Сургары. Чем он недоволен?» Руттул молчал.
— Мне очень жаль, — сказала Сава, приняв его молчание за отказ. — Я ведь не просила ничего запретного. Очень жаль, что тебе моя затея не нравится. Ты полагаешь, я опять придумала что-то глупое?
— Да нет, — ответил Руттул. — Может быть, и не глупое, но мне не нравится.
— Пусть съездит, — вступился Стенхе. — В Миттауре очень интересно. Я бы сам с удовольствием съездил.
— Думаешь, пойдет на пользу?
— Уж не во вред во всяком случае.
— Хорошо, Сава, поезжай, — разрешил Руттул. — Стенхе, как ты думаешь, когда ехать лучше?
— Чем скорее, тем лучше, — лениво сказал Стенхе. — Пока дожди не начались. В горах сейчас красиво.
— Так не мешкайте, — согласился Руттул. — Или будем ждать, пока тебе расхочется в Миттаур?
— Сегодня же начинаю собираться, — объявила Сава.
— Да нет, зачем сегодня, — пожал плечами Стенхе. — Завтра соберемся, послезавтра уедем. Госпожа, я и Маву — к чему большие сборы. Может, у тебя, государь, есть дела в Миттауре? Письма передать или что?
— Нет, — ответил Руттул. — Пару писем я вам дам на всякий случай, там у купца Павутро деньги возьмете, чтоб с собой не возить. В Миттауре ты, Сава, наверное, драгоценности будешь покупать, так деньги лишними не будут.
Сава поблагодарила, присела в церемонном поклоне и вышла.
За дверями ее поджидал Маву.
— Отказал, конечно? — спросил он.
— Разрешил, как ни странно, — ответила она, вытаскивая из волос цветы. — Уф, от шпилек голова болит! — Она с наслаждением распустила волосы, которые укладывала два часа.
…На следующий день ближе к вечеру, после того как в дорогу все было собрано, к Руттулу будто ненароком заглянул Стенхе.
— Я вот подумал… — сказал Стенхе. — Да что случится с госпожой, если она здесь останется ? Она же майярская принцесса, кто посмеет ее обидеть? Уж кого отсылать, так это Хаби.
— Хаби на следующей неделе, как обычно, уедет в верховья Ландры, — ответил Руттул. — Об этом я уже позаботился. А Саву непременно надо увезти. Ты представь, что здесь будет твориться…
Стенхе подумал, что Руттул может и ошибиться: в Сургаре было тихо, никто ничего не подозревал. Потом он сообразил, что потому-то и тихо, что Руттул молчит, — стоит ему слово сказать, и в Сургаре такое начнется, что никаких наводнений не надо: Руттулу в Сургаре верили. Но не лучше ли встряхнуть Сургару сейчас? Стенхе на этот вопрос ответить не мог.
— Очень хорошо, — сказал Руттул, — что Саве вдруг захотелось съездить в Миттаур. Попробуй удержать ее там подольше.
Стенхе пожал плечами:
— Как только она услышит, что творится в Сургаре, она тут же бросится обратно.
— Значит, она не должна об этом сразу узнать, — объяснил Руттул. — Разве это так уж трудно в чужой стране?
— Она понимает по-миттауски, — напомнил Стенхе. — Я сам ее учил.
— Придумаешь что-нибудь на месте.
Стенхе помолчал. Потом, решившись, отдал Руттулу небольшой мешочек, который держал за пазухой.
— Что это? — удивленно спросил Руттул, потянул за тесемочку и высыпал на ладонь. — О! Абак! — Он внимательно поглядел на хокарэма: — Так все это время он был у тебя?
Стенхе кивнул.
Руттул с особой нежностью провел пальцами по легким гладким бусинам:
— Мне их сильно не хватало… — Он поднял глаза на Стенхе: — Ты отдаешь их мне?
Стенхе кивнул.
— Спасибо, — сказал Руттул. — Тебе ведь они не нужны были?
— Я пользовался ими несколько раз, — ответил Стенхе. — Надеюсь, это не повредило их силе?
— Нет, конечно, — проговорил Руттул, поглаживая амулет.
— Так я пойду, государь… — произнес Стенхе, поворачиваясь к двери.
— Пришли ко мне Саву.
— Хорошо, — сказал Стенхе через плечо. — Только не показывай ей амулет, государь. Она его наверняка помнит.
— Помнит, — согласился Руттул. — Эту штуку невозможно забыть.
Стенхе с полупоклоном вышел.
Руттул убрал амулет в мешочек, но спрятать подальше сам мешочек у него не хватило сил. Пришедшая несколько минут спустя Сава увидела, что Руттул перебрасывает этот мешочек с ладони на ладонь.