— Боюсь, Карой неподходящий противник высокорожденному Паору. У Кароя недавно была сломана правая рука, он еще не восстановил силу.
Принц настаивал. Принесли учебные тупые мечи, предложили Саве выбирать — первым выбирает гость. Сава выбрала один из длинных мечей; он был немного тяжелее, но рукоять у него была большая. Сава взялась за него обеими руками: фехтование одной рукой было не для нее.
Принц Паор был чуть выше и гораздо плотнее. Он вооружился коротким мечом и кинжалом, — вероятно, он любил сирайский стиль.
— Саутханская защита, — сказал Стенхе почти неслышно над головой Савы. Сава поняла, что он хотел сказать.
Поединок было решено провести во дворе. Посмотреть собрались все, кто только мог, даже монахи. Правда, этот бой не обещал быть особенно интересным, но в Миттауре очень любят благородное искусство фехтования.
Сава приняла классическую саутханскую стойку: ноги расставлены, обе руки на рукояти меча, опущенного прямо перед собой. Паор стоял, как ожидалось, в сирайской стойке, очень популярной в Миттауре: в пол-оборота к противнику, правое плечо вперед.
Зрители шумно обсудили выгоды и недостатки этих положений. Надо отдать справедливость, болели собравшиеся не только за своего молодого принца, кое-кто сделал ставки на никому не известного мальчика Кароя — понравилась его уверенность.
Принц нападал. Конечно, его умение ни в какое сравнение не шло с умением Маву или Стенхе, но дрался он азартно, не щадя противника, и Сава с трудом отбивала удары. Саутханская защита — из приемов не зрелищных. Стой, отбивайся от нападающего да сам выбирай время для атаки, когда твой противник выдохнется или откроется. Сава рассчитывала, что сможет некоторое время продержаться, а там, глядишь, и принц прыть убавит. В крайнем случае, не стыдно и сдаться.
Но руки у нее были все же слишком слабы, принц сильным ударом быстро выбил ее меч. Паор воодушевился, ринулся в атаку — уж очень ему хотелось завершить бой эффектно, с приставленным к горлу противника кинжалом. Сава отпрыгнула в сторону. Такой оборот дела ей не понравился. Одно дело, сдаться с оружием в руках, другое — безоружным.
— Сдавайся! — орали зрители. — Сдавайся, малыш!
Принц издал арзрауский боевой клич и бросился для последнего удара. И крик его захлебнулся. Потрясенные зрители увидели лишь, что он лежит на земле, а Карой, прижав коленом его грудь, отбирает у него меч.
— Великолепно! — воскликнул принц Арзрау в наступившей тишине. — Твой сын достоин уважения.
Сава выпрямилась. Восхищенные зрители похлопывали ее по плечам, совали в руки монеты, изъявляли свои восторги. Паор оказался незлопамятным. Поражение его, конечно, огорчило, но неожиданный конец поединка ему понравился, хотя он даже не успел понять, как его, собственно, победили. И он, обхватив Кароя за плечи, даже не сбив со своей одежды пыль, повел своего победителя к принцу Арзрау.
— Ты удачлив, — сказал Арзрау, даровав Карою перстень со своей руки. — Не очень силен, но ловок и быстр. И не теряешься. Хочешь остаться у меня на службе? У меня тебе будет не хуже, чем в вашем Горту, ты должен знать.
— Да, государь, — чуть смущенно отвечала Сава. — Но я не могу принять твое милостивое предложение.
— Карой уже записан в свиту гортуского наследника, — пояснил Стенхе. — Ты извини, государь, но он уже при деле.
— Жаль, жаль… — проговорил Арзрау. — Но надеюсь, по крайней мере, что вы с отцом сможете у нас еще погостить?
— Ты очень добр, государь, — смущаясь, поклонилась Сава.
Положение гостей принца куда выше положения простых чужеземцев в Миттауре. Это было даже больше того, на что надеялся Стенхе. Он объявил Саве, когда они ушли от принцев и остались одни:
— Твои шансы приобрести для Руттула действительно княжеское вооружение довольно велики.
Сава промолчала.
— Откуда ты знаешь? Маву тебе сказал? — спросила она.
— Я сам догадался, — пожал плечами Стенхе. — Разве не так?
Следующие дни для них обоих были наполнены заботами, от которых они уже отвыкли: постоянно находиться на виду принцев, есть с ними за одним столом. Саве еще несколько раз пришлось участвовать в поединках (во всех она была побеждена) .
— Мне это надоело, — заявила наконец Сава. — Я уже вся в синяках. Еще немного — и у меня мышцы буграми станут, как у призового борца.
— Потерпи, — утешал ее Стенхе. — Или давай заявим, что у тебя рука разболелась.
— Тогда мне лекаря позовут, — возразила Сава.
— Недельку потерпишь? Еще неделя — и уедем. Так, сразу, неприлично.
Но неделю терпеть не пришлось.
Нравы при Арзрауском дворе значительно проще майярских, никому здесь и в голову не придет окружать наследного принца таким же блеском, как, скажем, наследника принца Горту. У Паора, к примеру, свиты не было, один только слуга, и поведение Паора не регламентировалось особым этикетом, так что почти все время он мог проводить с Кароем. Конечно, при дворе его отца было еще несколько его сверстников, но испытываемое юным принцем любопытство заставляло его вертеться вокруг чужеземцев. Вертеться — это самое подходящее слово. Сава вела себя очень сдержанно, особенно потому, что обстановка вокруг ей нравилась все меньше, а нетерпение заставляло придумывать способы, какими можно было бы раздобыть Руттулу наилучшее оружие.
И как Стенхе ни оберегал Саву от постороннего глаза, Паор кое-что приметил и заподозрил Кароя. А заподозрив, стал приглядываться, а приглядевшись же, пришел к некоторым выводам (впрочем, не вполне верным).
Сделав свои выводы, он пошел к Стенхе и заявил:
— Стенхе, я прошу вас с Кароем как можно быстрее покинуть двор моего отца.
— Почему, мой принц? — насторожился Стенхе.
— Ты требуешь объяснений?
— Да, мой принц.
Паор помолчал, подбирая слова.
— Хорошо, — сказал он. — Я объясню. Дело в том, что ты бесчестишь свое имя, имя твоего покровителя и имя моего отца, позволив себе выдавать твою любовницу за сына.
— Любовницу? — На это Стенхе, пожалуй, даже растерялся. Он не знал, что отвечать.
Но тут в комнату вошла Сава. Ее встревожило то, что Паор только что прошел мимо, хмуро отворачиваясь, и она поспешила за ним. Объяснение Паора она слышала, теперь, по ее мнению, следовало разъяснить кое-что Паору.
— Стенхе, оставь нас, — сказала она.
Голос ее был властен, и Стенхе повиновался с таким почтительным поклоном, что Паор сообразил: в выводах своих он довольно сильно ошибся.
— Если ты считаешь мое присутствие здесь оскорбительным, — заявила Сава, — то я немедленно уеду. И то сказать, тут мне порядком надоело изображать из себя мальчишку. Но могу ли я надеяться, что ты не раскроешь никому мое инкогнито?
— У меня нет тайн от отца, — ответил Паор. — Ты сейчас ведешь себя как знатная дама, но откуда я могу знать, что ты не притворяешься и сейчас? Назови свое имя.
— Нет, — отрезала Сава. — Ты же утверждал, что я веду себя недостойно. Как я могу назвать свое имя и опозорить имя моего мужа? Я лучше умру.
Принц сконфузился.
— Я не хочу вреда тебе, — пробормотал он. — Но кто может подтвердить, что ты действительно знатная дама? Только Стенхе, а ведь он твой слуга.
— Да, — согласилась Сава, — и он скажет все, что я захочу, а других доказательств у меня нет. И что с того?
Говоря так, она сняла куртку и высвободила косу из капюшона. Паор еще больше смутился и потупился.
— Извини, госпожа, я должен рассказать о тебе отцу, — еле слышно проговорил он.
А Сава, вернув хоть частично женственный вид, почувствовала себя увереннее.
— Вероятно, мне действительно следует говорить не с тобой, а с твоим отцом, — заявила она, и Паор, хоть и был ее ровесником, ощутил себя рядом с ней совсем мальчишкой и чтобы перебороть это чувство, объявил:
— Ты должна мне объяснить, в чем дело.
— Должна? — вскинула брови Сава. — Нет, ты ошибаешься. Что мне это даст? Разве ты поможешь мне сохранить мою тайну?
— Да, — сказал Паор твердо. — Это я могу обещать тебе, госпожа.