— Все равно это странно. Ты не хочешь быть героем и при этом хочешь быть символом. Одно противоречит другому.
— Герои в моем плане делятся на два типа. Первые это глупцы, не представляющие, на что идут, а вторые отчаянные, напротив, знающие, чем все это закончится, но не имеющие иного выхода. Я стараюсь повиноваться голосу разума, поэтому ни под одну из категорий не подхожу. Если дело пойдет туго, то скорей всего мне придется исчезнуть. На битвы с богами я не подписывалась. Но при этом я надеюсь, что шанс совершить что-то выдающееся мне представится.
— Такая позициия попахивает трусостью, — нахмурился Андрей. — Путь к величию обычно идет через риск.
— У меня своя градация риска. Если шансы больше, чем пятьдесят на пятьдесят, то я иду дальше. И, кстати, вот ты обладаешь могущественным даром, позволяющим бросить вызов самому Шакалу. Почему ты вместо этого пытаешься сбежать домой?
— Потому что это не моя война, — покачал головой Андрей. — Я здесь чужой, и что бы там ни говорила твоя мать и прочие местные пророки, вмешиваться в местные разборки, это не для меня. Я и так внес достаточно изменений в этот мир, пускай он обойдется без меня.
— И этот человек смеет упрекать меня в трусости, — насмешливо ухмыльнулась разведчица.
— Это не трусость. Просто это не является моей целью. Быть может лет через десять я об этом и пожалею, но сейчас даже думать не хочу о том, что бы вмешиваться в вашу войну. Мне хватит того, что я встречусь с Шакалом лицом к лицу. О боже, да мне ведь придется его уговаривать. Ты считаешь это трусостью?
— Честно говоря, нет. Ты не трус, и как я погляжу, способен на героизм. Но, большей частью, мы с тобой схожи. Скажи, когда ты освобождал своих друзей от лап разбойников, ты знал, что справишься, поскольку у тебя был план. Но если бы ты не смог его разработать, полез бы ты на штурм?
— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Скорей всего я бы обратился за помощью.
— Это называется рационализм, — качнула головой Кираша. — Рассчитывать свои силы и исходить из них.
— Зря я видимо затеял этот разговор, — загрустил юноша. — Судя по твоим словам, я являюсь не самым хорошим человеком в этом мире.
— Хороших людей не бывает, — ехидно заметила разведчица. — Твой наставник, которого ты так уважаешь, например, обошелся со мной не совсем хорошо. Хорошо хоть у меня психика малость отличается от человеческой. Она более устойчива. А будь на моем месте обычная девочка, представляешь, какого бы ей было?
— Значит, ты знаешь?
— У меня хороший слух, да и логика тоже. Я не представляю себя, ложащейся под этого полукровку.
— Ты тоже полукровка, — заметил маг.
— Но это не значит, что я сразу проникнусь к нему самыми лучшими чувствами. Впрочем, я на него не в обиде, все-таки раскрылось, почему мне не везет в личной жизни. Но общаться с ним лишний раз не собираюсь.
— Значит, тема закрыта. Ладно, нам надо вытащить еще нашего боевого товарища, и возможно, немного погеройствовать ради общего дела.
— Главное, не надо массовых жертв, — улыбнулась девушка. — Я ничего не имею против десятка другого застреленных орков, но когда счет трупов идет на тысячи, даже моя драконья психика может не выдержать.
— Я постараюсь, но ничего не обещаю, — последние слова немного подбодрили Андрея. Кроме того, он действительно узнал о своей спутнице достаточно. И если она не врет, доверять ей было можно.
Отправляясь на прием, юноша не удержался и все-таки заглянул в зеркало. Грэйлон действительно оказался прав. В зеркале отразился суровый головорез, которого хоть сейчас можно помещать на плакат с надписью «Разыскивается». Особенно удручали шрамы на лбу и на щеке. Представив, как с таким лицом ему придется предстать перед глазами родителей, Андрей вздохнул. Только сейчас он осознал, что боится родительского гнева больше, чем всех орков и магов вместе взятых. Радовало одно, если он сейчас вернется домой, то до конца каникул дома не покажется. А там все можно будет свалить на превратности экстремального летнего отдыха.
Времени оставалось немного, и оба разведчика покинули гостиницу, направившись в элитный квартал. Дорога, впрочем, оказалась недолгой. Местные правители предпочитали жить поближе к центру, поэтому уже через десять минут Андрей и Кираша стояли перед воротами, ведущими на территорию шикарной четырехэтажной усадьбы. Седоусый привратник проверил их приглашение и пропустил внутрь. Сердце юноши учащено забилось, а глаза насторожено забегали по сторонам. Спутница, заметив столь странное поведение, тут же поспешила его успокоить.