То, что лошади могут так орать, Калинка себе и представить не мог. На подгибающихся ногах он пятился в сторону завала, где должно быть безопаснее. Вот Адриан, конечно, смог бы утихомирить зверюгу…
Калинка обмер.
Адриана нигде не было видно. Вереницы тоже.
И Стивен вдруг понял, что уже больше минуты не слышал писка приборов, который даже топот бешеного коня заглушить не смог.
Секундой позже Калинка осознал почему.
Стена погребла их полностью. Среди обломков угадывались еще очертания раздавленной койки.
У Калинки пропал голос, хотя невыносимо нужно было выматериться. И еще — снова позвать на помощь, а не бегать кругами вместе с лошадью и дергать без толку эти тяжеленные куски стекла и бетона. Кибернетик приказал себе успокоиться. Не помогло.
— Иди к двери! — прохрипел Стивен то ли себе, то ли Деспоту.
Конь метался, бил задом и пару раз едва не задел неловкого испуганного кибернетика.
— Куда?
Калинка ойкнул. Голос был знакомым, вот только обладатель его должен был и дальше изображать заклинившую игрушку. Стивен, наконец, выпустил из рук все равно неподъемный обломок и повернулся.
Гловер таращился вокруг, и, вероятно, подозревал, что случился конец света.
— Помощь вызывай! — рявкнул Калинка.
— Надо бы, — согласился лаборант и на нетвердых ногах пошел вместо двери к пульту. — Стив, черт возьми, что случилось-то?
Пульта теперь не было. Заметив это, Гловер развернулся и встал, недоумевая. Увидел лошадь. Схватился за голову, вероятно, пытаясь вырвать себе волосы и на них нагадать хоть сколько-то вменяемое объяснение.
— Я же был все время здесь…
— Да пошел ты!
Деспот кружил в дальнем углу возле того места, где был погребен в развалинах его хозяин. Живой ли еще? Стивен, взглянув сначала на коня, потом на стремительно зеленевшего Гловера, решился. Точно солдат под огнем вражеской артиллерии, он пробежал к двери, каждую секунду ожидая смертельного удара копытом. Судя по звуку, зверюга пыталась разобрать завалы самостоятельно и на какого-то неинтересного кибернетика решила не отвлекаться. Калинка едва не запнулся об Харькова, чудом перескочил и вцепился в дверной пульт.
— Помогите! — заорал кибернетик в переговорное устройство. — СОС! Убивают!
Не переставая вопить, он кинулся оттаскивать подальше Харькова. Запихал того под кушетку и все поглядывал, чем там занята лошадь.
Дверь открылась быстро и неожиданно.
Калинка увидел это по Деспоту, а тот, похоже, предчувствовал. Стивен едва успел рухнуть туда же, куда минутой раньше прятал доктора. Конь рванулся в приоткрывшийся проем. Стивена, скорчившегося под кушеткой, обдало пыльным ветром, а охранников, стоявших на пути, Деспот просто сбил с ног.
Из коридора доносились топот, ругань, приказы и, кажется, стрельба.
На четвереньках Стивен выбрался из убежища, прямо под ноги в форменных ботинках.
Его тошнило.
— В сортир бы… — попросил Калинка тихо у ног.
— Что произошло? — сверху потребовали ответа.
— Не у меня спрашивайте, — простонал Стивен. — Лучше у Адриана. Только сначала его придется откопать…
В то, что упавшая стена не способна навредить Теру, Калинка почему-то верил твердо, как тот в своего Будду. Наверное, стенам Адриан тоже нравился. Стивен прикрыл глаза, подумывая, не отшибло ли рассудок заодно с задницей.
Через минуту его, наконец, подняли и спросили, не болит ли чего. В ответ Стивен только повторил свое пожелание. Из сортира шел, качаясь, как не стал бы и от слоновьей дозы алкоголя. Калинка знал, что это такое. Расслабление.
А кругом стояла пыль, в ней копошились врачи, охрана отгоняла зевак, с потерянным видом скакал по лаборатории Гловер, в коридоре ловили лошадь. Адриана и Харькова увозили на каталке. Калинку поймали за плечо, жестко и заботливо одновременно, усадили на посеревшую кушетку.
— Успокоительное, — пояснил доктор, втыкая ему в шею шприц.
Стивен не сопротивлялся.
8
Очнувшись, Стивен обнаружил только Гловера, который сидел на разломанном пульте, свесив ноги, и энергично тер виски.
— Гловер? — проговорил Калинка. Язык распух, между зубами саднило, словно получил сочный хук. — Ты чего?
— Думаю, — отозвался лаборант.
Теперь Стивен знал, что замогильный голос — это не когда завывают, словно привидение в детском театре. На самом деле звучало как шорох забытой в углу брошенного дома газеты. Пусто и сухо.
— Ты все еще в двадцать девятой, — пояснил Гловер, предвосхищая традиционный вопрос всех приходящих в сознание. — Тебе поставили успокоительное, а оказалось, у тебя на него аллергия. Пришлось откачивать.
— Откачали? — поинтересовался Калинка.
— Тебя — да.
— А кого — нет?
Ощущение уже случившейся беды возвращалось быстро.
— Кого?
— Насчет твоего друга ничего сказать не могу, — ответил Гловер. — А Вереница нас покинул, но это было при тебе.
— Харьков? — почти и не из вежливости спросил Калинка.
Все запрограммированные для ужаса и шока реакции сменились пустотой. Неживой умер. Так оно, наверное, было и лучше.
— Жив, я полагаю. Только ты, Калинка, моих слов никому не передавай…
— А мне оно надо?
— Короче говоря, Стивен, похоже, что мой шеф теперь попадет в ведомство мисс Гэйнор.
Такие заковыристые сравнения пока что для Калинки были слишком. Он почесал переносицу, подумал, что у него опять отросли ногти, и будет неудобно печатать, а только потом осознал, что же ему, все-таки, сказали.
— Он что теперь будет, как растение? — переспросил Стивен, чтобы порадовать Гловера.
Куда уж там.
Колин был в двадцать девятой старшим лаборантом, и привел его Харьков лично. Не будет Харькова, и кто знает, сохранит ли Гловер свой пост. Да и вообще, если начальство вдруг теряет разум, это, наверное, не слишком приятно.
— Все возвращается, — тихо сказал Колин.
Они посмотрели друг на друга.
В ужасе.
Потом Калинка встал, придерживаясь за стенку.
— Сам доползешь? — спросил Гловер.
— Смотря куда, — пожал плечами Стивен. — Я что-то хочу лечь и издохнуть.
— Тогда лучше делай это у себя в комнате, — подсказал лаборант. — Хватит тут нам на сегодня трупов.
Калинка вспомнил, что Колину тоже изрядно досталось. Просто шоковое состояние у всех проявляется по-разному.
— Гловер?
— Что, Калинка?
Стивен хотел сказать лаборанту что-нибудь ободряющее, но не получилось. Разгромленная койка Вереницы, груда обломков на месте бокса Деспота, перебитое оборудование, сваленное кучами. Калинка смотрел, и слова терялись прежде, чем он успевал их произнести.
— Иди уже.
Стивен даже пошел, и вдруг посреди коридора понял, что остался один.
— Доигрались?
Ответить на это Калинке было нечего.
МакКаферти под своим столом злобно качал ногой. Мелочевка, вечно разбросанная среди бумаг, подпрыгивала в такт ударам.
— Вот скажи, Стивен, неужели ты раньше не замечал, что твой друг, мягко говоря, опасен?
Калинка отрицательно завертел головой.
Ну конечно, под таким углом он на ситуацию не смотрел. Адриан если и был опасен, то в первую очередь, для себя самого. Во всяком случае, именно так Калинке и казалось. Но не скажешь же этого взбешенному начальнику, который и сам, похоже, не понимает, что произошло.
Калинка после ночи, когда он вроде бы спал, и в то же время очень боялся уснуть, чтобы не увидеть в кошмаре двадцать девятую лабораторию, соображал немного яснее. Но все еще не настолько ясно, как мог бы.
— Ладно.
МакКаферти отодвинул клавиатуру, которая мешала ему удобнее пристроить на столе локти.
— Ладно, Стивен. На самом деле, официально тебя никто ни в чем не обвиняет.
— А неофициально? — осмелел Калинка.
— Тут сложнее. Я бы на месте шефа немедленно вышвырнул и тебя, и Гловера, и уж конечно, этого интригана Харькова. Но к счастью для всех вас, руководит у нас все-таки Стэнли.