— Для чего это? — поинтересовался напарник. — Для собаки?
— Да, — Калинка отхлебнул кофе, зевнул и принялся думать, как бы поубедительнее соврать напарнику. — Решил усовершенствовать прошивку.
— В чем цель?
— Команда «фас!», — и Стивен паскудно ухмыльнулся. — Думаю кое на кого напустить. Только никому не слова!
— Разумеется. Хотя вряд ли такая маленькая собачка остановит такую большую обезьяну, — заметил Шон и потер виски, что у него было явным признаком мыслительной деятельности.
Калинка порадовался, что его версия с травлей Кэт-Конга пришлась Шону по вкусу.
— Это не должно работать, — вынес вердикт напарник после пятнадцати минут вдумчивого чтения. — Ты не закрыл цикл, она будет выдавать ошибку.
Калинка постарался выдать свое удивление за обиду.
Подпрограмма, заработай которая, могла заставить Чипа тяпнуть Адриана за ногу, была не дописана. Незакрытый цикл даже не дал бы ей запуститься.
— А вот здесь, смотри, наоборот зациклено на бесконечность, — Шон ткнул пальцем в монитор. — То есть твою псину пришлось бы отцеплять от Кэта как минимум лебедкой.
До лебедки дело не дошло. Калинка просто открутил Чипу голову, а затем, добравшись до ставших доступными шарниров пасти, осторожно разжал захват.
— Но она не могла дойти до этого места? — уточнил Калинка.
— Точно. А задумка, так-то, хорошая.
Ночью после вахты Стивен собрал Чипа и попытался запустить уже отредактированный код. Программа сработала безукоризненно, и робо-пес метнулся к двери комнаты, которую только что приоткрыл невесть откуда взявшийся доктор Харьков. Реакция у Эрика оказалась неплохой, и механические челюсти, лязгнув возле самой его штанины, в итоге зацепили только полу халата.
— Калинка, надо предупреждать, или хотя бы на цепь сажай! — возмутился Харьков.
— Прошу прощения, — Калинка чувствовал себя идиотом, но даже это не мешало ему удивиться невероятному посольству.
— Ох уж эти роботы.
Зациклившаяся подпрограмма прочно держала Чипа на Харькове, а тот, невесело подсмеиваясь, решил халат просто снять. Под формой вместо положенной рубашки с галстуком обнаружилась выцветшая футболка, а на тонких с выступающими венами руках цвели бурые, фиолетовые и желтые синяки.
— Ну, стало быть, добрый вечер, — сказал Харьков.
Где-то на планете обязательно был вечер, но по времени ВНЦ дело шло уже к завтраку. Калинка, забывший даже душ принять после вахты, очень остро это ощутил, правда, только теперь, когда у него в комнате сам себя пригласил чувствовать себя как дома шеф двадцать девятой лаборатории.
— Кто вас так? — удивился Калинка.
Харьков выглядел, словно проиграл пару раундов какому-нибудь боксеру.
— Деспот, кто же еще, — отмахнулся Эрик.
Калинке сделалось холодно. На самом деле, Харьков вовсе не был таким уж приятным или дружелюбным человеком, и у многих в его обществе начинали шевелиться волосы на затылке. У Стивена они в тот момент стояли дыбом.
— Я уберу, — предложил Калинка, указывая на халат и собаку.
Мелкая работа позволит сосредоточиться и мигом вычистит из мозгов ту кашу, которая уже успела образоваться из-за внезапного вторжения руководства. Харьков, насколько Стивену было известно, входил в элиту и просто так не разгуливал по комнатам простых кибернетиков второго ранга.
Причина могла быть только одна.
Каша в мозгах закипела.
— Обязательно уберете, но немного позже, — согласился Харьков. — Кстати, Стивен, у вас случайно нет горячего кофе?
Даже если бы кофе не было, Калинка бы обязательно сделал. Но полная кофеварка местного же заменителя подогревалась в полуметре от рабочего стола, все еще усыпанного распечатками подпрограмм. Харьков на них даже не взглянул и вообще, кажется, был занят только изучением собственных пальцев.
Калинка протянул гостю чашку, свою, ту из трех, что показалась наиболее чистой.
— Да, я, наверное, не вовремя, — спохватился Харьков. — Но до официальной беседы еще остается три часа, и я хотел бы побеседовать с вами в частном порядке.
— Разумеется.
В голове крутился вполне закономерный вопрос. Почему именно Харьков? По его ведомству Адриан вроде бы не проходил, даром что частенько забегал в двадцать девятую, проведывал Вереницу, пытался осмотреть лошадь и, наверняка, замучил Харькова вопросами. Или не мучил, но Эрик и сам, как укрощенный Кэт-Конг, счастлив был все рассказать.
— Срок стажировки Теру Адриана заканчивается завтра, — напомнил Харьков.
Это Калинка знал и так. Ему было жаль, потому что настоящих друзей он в ВНЦ не завел, а вот Адриан, оставь его руководство каким-нибудь младшим научным сотрудником, наверняка еще немного, и стал бы настоящим другом Стивена Калинки. Но Калинка старался не питать иллюзий, потому что Адриану определенно уготовили иную участь.
Калинка приказал себе быть осторожнее особенно с таким человеком, как Эрик Харьков.
— Я бы хотел поговорить с вами, Стивен, о том, как проходила стажировка. Оставьте официоз на завтра, сегодня мне нужны ваши впечатления.
— Впечатления? Он мне нравится, — честно отозвался Калинка, обрадованный уже и тем, что его не спрашивают в той или иной форме о полях. — Очень приятный человек, хороший собеседник, совершенно неконфликтный.
— Я слышал. Эпизод в баре уже стал легендой.
Это было сказано совсем не тем тоном, которым Харьков описывал гастрономические пристрастия Деспота. Сейчас в докторе было вообще очень мало от того карикатурного русского, какого Эрик старался изображать на людях. Это Калинке совсем не нравилось. Вариант пока был только один — Харьков чуял добычу и не собирался ее упускать. Добычу куда более перспективную, чем умирающий чешский каскадер.
— Умирающий, — повторил про себя Калинка и вспомнил прогноз Адриана. Что-то японец знал. Возможно, и Эрик об этом догадывался.
Если Вереница и правда вот-вот отмучается, понадобится новый материал для исследований. Стивен секунды полторы пытался убедить себя, что это резвится его новая паранойя. Потом вспомнил, что вообще-то разговаривает с Харьковым.
— Я не совсем понимаю восточную философию, — продолжил Калинка. — И религиозные заморочки тоже, но думаю, в сумме все это значит, что он чертовски принципиальный человек.
— Пожалуй. Стивен, а помимо таких субъективных оценок, которые совсем не делают вам чести, есть что-нибудь более интересное?
— Для желтой прессы? — огрызнулся Калинка и чуть было не врезал сам себе в ухо за такие фокусы. Харьков явно озлился, но виду не подал.
Волосы у Калинки на затылке шевелились так, что дергало кожу.
— Что именно вас интересует? Мне будет проще ответить, если вы зададите вопрос, — уже куда миролюбивее добавил Стивен.
— Правильный вопрос — половина ответа, — сказал Харьков. — Если бы я еще знал, какие вопросы правильные.
Калинка встал, прошелся по комнате, словно чужими глазами оценивая застарелый беспорядок.
— Энтропия, — пробормотал он.
Кунье лицо русского выражало любопытство, но человек, с еще большими, чем у Калинки, черными кругами под глазами, вряд ли мог позволить себе праздный интерес.
— Я не видел человека, которому бы Теру Адриан не понравился, — вдруг сказал Харьков. — Ни единого. Признаться, я и сам попал под впечатление. Не кажется ли это вам опасным, Стивен?
— Разве что для него самого, — против воли выдал Калинка и снова принялся думать о хаосе в комнате.
— Не могу не согласиться, — вздохнул Харьков. — Ладно, Стивен, не буду вас больше мучить. Через три часа жду вас и вашего стажера на беседу в кабинете Стэнли. Приводитесь в порядок, там будут серьезные люди.
— Обязательно, — пообещал Калинка.
Харьков неспешно поднял халат, и тут обнаружилось, что на нем все еще болтается Чип.