Пышность памятника на Длинном острове, не идущая ни в какое сравнение с отделкой памятника на острове Гавринис, во всяком случае доказывает, что малые острова Морбиана в конце неолитической эпохи часто посещались. Это можно легко понять по островку Эр Ланник («маленькая земля») между островом Гавринис и островом Кобылы (Эр Газек). Там находятся два кромлеха, один из которых в настоящее время погружен в воду, что позволяет предположить: за шесть тысячелетий почва залива Морбиан значительно опустилась. Есть в общей сложности 49 менгиров, из них некоторые упали. Но 33 во время больших приливов на шесть метров уходят под воду. Захари Ле Рузик, начавший их реставрировать, предположил, что изначально было 70 менгиров, объединенных опорной насыпью. Бесспорно то, что на этой насыпи находились ритуальные очаги: в самом деле, там нашли кости животных, гладила, глиняную посуду и большое количество вотивных топоров. Вероятно, на Эр Ланнике находились настоящие мастерские «по производству предметов сакрального искусства», поскольку малый размер топоров не вызывает сомнений в их символическом назначении: они были предназначены не для войны, а для отправления культа. Это значит, что Эр Ланник с его двумя кромлехами, в самом сердце залива Морбиан, надо, хочешь не хочешь, рассматривать как один из «сакральных» центров величайшей важности. И этот островок находится в точности напротив прекраснейшего дольмена не только в Морбиане, но и в Европе — на острове Гавринис (название которого означает «Остров Козы»).
Гавринис, в любом случае, — один из духовных центров доисторического периода. Его курган — по сути галгал — имеет 100 метров в окружности на 8 метров высоты, представляя собой высшую точку залива Морбиан. В нем находится дольмен, отличающийся исключительным богатством резьбы, которая датируется началом третьего тысячелетия до нашей эры. Вход открывается с юго-востока. Галерея составляет 14 метров в длину и полтора метра в ширину и ведет в погребальную камеру, стены которой образует девять очень внушительных каменных глыб, вероятно привезенных с материка и накрытых циклопической плитой размерами четыре на три метра. Одна из опор имеет углубления, проделанные намного позже строительства памятника, и местная легенда утверждает, что здесь приковывали узников. Другая версия легенды даже уверяет, что на Гавринисе было поселение тамплиеров — в историческом отношении это неправда — и что в дольмене они держали своих пленных. Надо сказать, что у «красных монахов», то есть тамплиеров, в Бретани была очень дурная репутация и народное предание, даже после их исчезновения, приписывало им самые гнусные и самые непристойные преступления. Притом все опоры камеры покрыты вогнутыми рисунками, как и камень, находящийся на входе в камеру и образующий нечто вроде порога. Что касается опор коридора, то двадцать три из двадцати девяти целиком покрыты резьбой, и на одном из камней кладки, сделанной между опорой и покрывающим столом, также есть резные вогнутые знаки. Все вместе, если только это осветить, выглядит как фантастический лабиринт, где дух, придя в восхищение от бесспорной красоты резьбы, может заблудиться в попытках вообразить глубокое значение этой вести, поднявшейся из глубокой тьмы веков.
Прежде всего бросается в глаза изображение богини холмов, столько раз встречавшееся в дольменах Морбиана. Здесь, на Гавринисе, оно имеет древовидную форму, если только это не волосы или не волнение на море. Как знать? Однако изначальная схема идола в форме щитка опознается. Есть также топоры без топорищ, змеевидные знаки, концентрические круги (но никогда не спирали, как в аналогичном памятнике Нью-Грейндж в Ирландии), дуги, стилизованные стебли растений, древовидные разветвления, которые могут означать папоротники, если только это не позвоночники с ребрами или не рыбьи скелеты. Толкований много, и одни стоят других. Можно даже разглядеть на плите пола камеры персонажа с большой головой и маленькими ножками, и более или менее официальные гиды утверждают, что это неолитическая богиня. Это толкование или, вернее, «видение» более чем сомнительно: мегалитическое искусство было абстрактным, геометрическим или схематическим, но, кроме отдельных конкретных элементов, никогда не было антропоморфным.