Я верила в мистическое, прожив всю свою жизнь в окружении подобных вещей, учитывая тот факт, что моя бабушка была верховной жрицей, но в этой ситуации была горькая грань, с которой я была незнакома. В этом месте было что-то зловещее.
— Держу пари, твои крики звучали бы прелестно.
Его темно-синие глаза заблестели от возбуждения, когда он протянул руку, играя с концами моих волос. Я затаила дыхание, почувствовав, как костяшки его пальцев коснулись моей ключицы.
— О, как я мог бы заставить тебя кричать…
Мои конечности сковало ужасом, когда он вторгся в мое личное пространство. Его темно-синие глаза блуждали по моей обнаженной коже, выглядя взволнованными, несмотря на то, что я была покрыта болотной жижей.
За его улыбкой скрывались секреты, и было очевидно, что ему доставляло удовольствие мое беспокойство. Возможно, он был красив, даже захватывало дух, но самые опасные хищники обычно такими и были.
Тогда я вспомнила его слова, произнесенные шепотом.
Такая пустая трата времени…
Он планировал причинить мне боль? Убить меня? Я, конечно, пошутила насчет «изготовления маски из моей кожи». Черт возьми. Что бы сейчас сделала бабушка Энн?
Она всегда была жесткой, как гвоздь, и иногда даже могла немного напугать. Она была мамбо не только потому, что могла вызывать духов. Она также вызывала уважение и зарабатывала его на каждом шагу своего пути.
Мне нужно было вести себя больше как она, а не как увядающий цветок женщины, которая позволила Остину загнать ее в собственную оболочку.
Я расправила плечи, вздернув подбородок.
— Ты, э-э, работаешь здесь, верно? Ты владеешь этой… собственностью?
Черт возьми. Ты говоришь как слабачка, Мори. Возьми себя в руки.
Он должен был здесь работать, потому что иначе зачем бы он разгуливал по округе, одетый как какой-нибудь работник манежа? Если только он не был просто психопатом, живущим в трущобах здесь, на болотах, подстерегая беспомощных жертв вроде меня, которые могут наткнуться на него.
— Ты боишься меня, грустная девочка? — спросил он, не отвечая ни на один из моих вопросов, как будто почувствовав запах моего страха, и это побудило его надавить на меня еще сильнее.
Грустная девочка?
Потребовалась минута, чтобы до меня дошло, и я раздраженно нахмурилась, щеки запылали. Он дразнил меня.
В моей жизни было много прозвищ из-за того, что у меня был один карий глаз, а другой бледно-голубой, но это прозвище было для меня впервые. Почему-то то, как он это сказал, на самом деле не было похоже на оскорбление. Но я все равно возненавидела это.
Моя внешность была не совсем обычной, и я думала, что давным-давно смирилась с этим. С теплой миндалевидно-коричневой кожей, покрытой темными веснушками, волнистыми каштановыми волосами и разноцветными глазами я привыкла получать много странных взглядов и наводящих вопросов.
— Я очень стараюсь не нервничать, — честно ответила я. Я не собиралась притворяться, что не нервничаю, он бы понял, что я лгу. — Кто ты? Что это за место?
Отступив назад и позволив моим волосам рассыпаться между его сжатых пальцев, он сказал:
— Ты можешь называть меня Баэль. — Он приподнял воображаемую шляпу. — А что касается твоего второго вопроса, моя прелесть, то, по-моему, я тебе уже ответил.
Карнавал костей.
В любом случае, для меня это не предвещало ничего хорошего.
— Это место выглядит так, словно его забросили много лет назад, — сказала я, разглядывая паутину в углу. — Я никогда не видела карнавала в Байю, и я практически выросла здесь. — Даже не имело смысла устраивать карнавал в таком отдаленном месте. Как, черт возьми, они могли заполучить клиентов? — Ты можешь быть откровенен со мной и сказать, как выбраться? — Потом я передумала и быстро добавила: — Меня уже будут искать люди.
Я солгала. Вроде того.
Бабушка Энн разыщет меня через пару дней после того, как я не свяжусь с ней, а Остин, вероятно, подаст заявление о пропаже человека, но дома меня точно не ждали друзья.
Большинство моих друзей отказались от меня после того, как я потеряла ребенка и Остин начал меняться. Постепенно я оттолкнула всех остальных, и они продолжили жить своей жизнью. Я сомневалась, что кто-нибудь будет скучать по мне.
— Почему твой голос звучит так неуверенно? — он задумался.
Черт возьми, он был проницателен. Если этот парень решит похоронить меня где-нибудь здесь, никто никогда не узнает, где искать, и Остин сдастся и двинется дальше, но не раньше, чем получит полис страхования жизни.