Потребовалось мгновение, чтобы в голове у меня начало проясняться, и я, моргая, оглядела темную комнату, поскольку молнии продолжали вспыхивать каждые несколько секунд.
Надо мной нависла темная фигура.
— Ты хоть представляешь, какой ущерб ты могла причинить? — Теодор зарычал.
Его голос был похож на гравий — настолько близок к рычанию, насколько я могла себе представить. Он стоял надо мной с глазами, черными, как пустота, в которой я была поймана в ловушку.
— Ты нарушила наше соглашение, Мория.
Выпрямившись, я попыталась вытереть слезы со своих щек.
— Возможно, тебе следовало быть более конкретным в своих выражениях, — процедила я сквозь стучащие зубы.
Моя кровь застыла. Все вокруг было холодным. Куда я попала? Что это было за ужасное место?
Теодор рванулся вперед, подняв меня с пола за руки, прежде чем швырнуть на кровать. Я упала, как раскисшая лапша, у меня не осталось сил бороться с ним.
— Я сказал, никаких шалостей! — он закричал. Снова сверкнула молния, осветив его во всей ярости. — Не убегай, и я помогу тебе! Все, о чем я просил тебя, — это месяц твоего времени, а ты не смогла сдержать свое обещание и за неделю.
В мгновение ока он оказался в нескольких дюймах от моего лица, нависая над моим телом и прижимая меня к матрасу.
— Ты знаешь, что случается с теми, кто бросает мне вызов?
Ужас пронзил все мое тело, когда я в очередной раз осознала, с кем именно заключила сделку. Мет Калфу не был известен своим всепрощением.
— Скажи мне, почему я не должен разорвать наш контракт здесь и сейчас.
— Какой контракт? — Спросила я сбивчивым шепотом. — Я не соглашалась ни на какой контракт.
Его губы растянулись в улыбке, но в ней не было ничего приятного.
— Устные контракты все еще действительны на Перекрестке. Ты уже должна это знать. Скажи мне, от чего ты бежала, что не смогла найти меня, чтобы защитить себя?
Отползая назад и вне пределов его досягаемости так быстро, как только могла, я перебралась через матрас и поднялась на ноги с другой стороны, чтобы встать напротив него. Мое сердце бешено колотилось, но я не могла сказать, было ли это из-за того, что только что произошло в той пустоте, или я была в ужасе от приближающегося ко мне древнего духа.
Руки внезапно легли мне на бедра, и я дернулась вперед. Затем что-то пушистое обвилось вокруг моих лодыжек. Взвизгнув, я подпрыгнула в воздух, но подавила крик. Лафайет запрыгнул на матрас и сел на корточки, небрежно облизывая лапу.
— Не бойся, грустная девочка. Я не позволю бугимену добраться до тебя, — прошептал Баэль мне на ухо.
Я отстранилась от него, внезапно оказавшись между двумя мужчинами в ногах своей кровати. Я ничего не могла поделать и никуда не могла пойти, чтобы они не смогли меня найти.
Предательство пронзило меня, зная, что в конце концов, несмотря на то, что произошло между нами прошлой ночью, Баэль всегда будет на стороне Теодора.
— Хватит с вас загадок и ваших чертовых сделок! — Я заорала на них обоих. — С меня хватит! Я завязала с этими играми. Скажите мне, почему я здесь в ловушке, или я так или иначе ухожу.
Низкий смех вырвался у Теодора.
— И как ты планируешь этого добиться?
— Я не знаю, но я найду способ, с тобой или без тебя, — сказала я как ни в чем не бывало.
Потому что я бы так и сделала. Я бы не стала гнить с ними в этой клетке.
Я повернулась, глядя в глаза Баэлю, умоляя его понять.
— Я чувствую что-то внутри себя. — Я схватилась за грудь, чувствуя боль в самом центре. — Что-то не так, и игнорирование этого только усугубляет ситуацию. — Я подошла ближе. — Баэль, пожалуйста, помоги мне…
В моей груди снова нарастала гложущая тревога — где-то мне нужно было быть, что-то нужно было сделать. Я не могла понять, в чем дело, и это сводило меня с ума.
Теодор подошел ближе. Его шаги были твердыми и медленными, как будто он намеренно давал мне знать, что он здесь, и я ничего не могла с этим поделать. Вскоре он оказался рядом со мной, запустив пальцы в мои волосы, пока не обхватил ладонями мой затылок.
Избегая его взгляда, я сосредоточила свое внимание на Баэле, который наблюдал с лицом, лишенным эмоций. Это причиняло глубокую боль, но я не могла позволить этому сломить меня.
— Значит, ты готова услышать правду? — Спросил Теодор, шепча мне на ухо. — Это ничуть не облегчит задачу.
Я развернулась к нему, отбросив его руку.
— Ты уже знаешь, почему я здесь, не так ли?
Кипящий гнев наполнил меня дикой потребностью выцарапать ему глаза. Я должна была понять в тот момент, когда он заключил со мной эту сделку, что он использовал меня только для собственной выгоды. Было что-то, чего он хотел от меня, и он получил бы это, сколько бы лжи ему ни пришлось мне сказать. Я была идиоткой, что доверилась им.