— Ты вовсе не это имеешь в виду, — отозвалась она. — Ты же образованный человек, любопытный и разумный. Если бы не война, ты был бы кем-то получше, чем просто солдатом. Если бы не раны на твоем теле, ты бы проявлял больше энтузиазма относительно происходящего здесь. Ты должен быть мне благодарен, и не просто за то, что я успокоила твою боль, но еще и за мое желание подарить тебе более спокойное просветление, чем предложенное Асмодеем.
— Не слушайте ее, — посоветовал священник со стигматами. — Она соблазняет вас своей ложью.
Она даже не повернулась. Продолжала смотреть в глаза Анатоля, не отрываясь. — Если бы я решила соблазнить тебя, мне бы не понадобилось лгать, — произнесла она низким голосом. Во время этой речи лицо ее как будто стало прозрачной маской, из-под которой проглядывала другая: темное прекрасное лицо с изящными чертами.
«Иллюзия!» — сказал он себе, но слова были лишь пустым звуком.
Конечно, иллюзия, но почему она обладает такой мощной силой?
— Как же вышло, что я жив? — спросил он ее. — Если у меня пуля в голове, как я оказался здесь?
— Тебя спасли, — отвечала она. — Может быть, ангел, может быть, кто-то вроде меня. Тебя отправили стрелять в Асмодея, чтобы привлечь твое внимание. Он напичкал тебя мускарином и пытался заглянуть в твою душу, но даже у него нет власти разобраться в увиденном. Интересно, была ли его душа открыта для тебя, когда он пытался разведать твои тайны?
— Нет, — отвечал Анатоль — но вспомнил, что узнал о смерти Малютки Жана. Было ли это колдовством, к которому прибегнул Асмодей — кажется, неудачно — чтобы поработать над ним? И кто в этому случае действовал вместо него?
— С другой стороны, тебя могли прислать, чтобы привлечь мое внимание, — продолжала ведьма. Она снова протянула руку и положила ему на лоб, чтобы стереть все мысли. И он не мог ей помешать, ибо она обладала силой.
— Я сказал Асмодею, что меня послала Орлеанская Дева, — произнес Анатоль. — Но ему ответ не понравился.
— Я отношусь к этому иначе, — успокоила его женщина. — И методы у меня другие. Сказать, кто мог послать тебя?
— Конечно, мне хотелось бы это знать.
— Есть семь существ, которых мы привыкли звать ангелами, хотя это имя не совсем им подходит. Земля для них — место жестокой битвы. Все семеро в течение какого-то времени притихли, возможно, отходили от последнего сражения, в котором использовали людей в качестве пешек. Но вот, наконец, игра началась снова. Вряд ли я могу понять, зачем ангелам нужны простые смертные, но кое-кто из них на беду привлек людей в качестве слуг, а прочие, боясь проиграть, решили не отставать и сделали свой ход. Некоторые сотворили магических существ в образе людей, и среди них — меня.
— Да, легион падших ангелов сошел на землю, — вмешался священник. — Неважно, как они себя величают, все они — слуги Дьявола. Как сказала ведьма, они притихли на время, но теперь, когда мир движется к концу, снова становятся активными. Однако, не стоит отчаиваться, ибо у нас есть Спаситель.
«Мне нужно очень внимательно слушать, — думал Анатоль. — Правда это или нет, но в ней — ключ к моему спасению».
— Имена этих, так называемых, ангелов, различны, — продолжала женщина. — Одного из них человек по имени Джейкоб Харкендер называл Зелофелоном, и ему подходит это имя. Другого, вернее, другую его слуги величают Баст, потому что именно под таким именем изобразил ее человек по имени Дэвид Лидиард, когда встретил в Египте. Баст когда-то сотворила существо, которое выглядело как сфинкс.
«Сфинкс! — мысленно воскликнул Анатоль. — Именно сфинкс упоминался в той глупой песенке, мучившей меня в кошмарах! И Дэвид Лидиард — тот человек, которому я должен передать послание».
Даже если эти слова сформировались в его сознании, не будучи произнесенными вслух, он увидел, как нахмурилась женщина, словно недовольная чем-то.
— Сфинкс? — эхом откликнулась она, доказывая, что действительно проникла в его мысли. — Ты веришь, что Орлеанская Дева была сфинксом? С этим трудно согласиться. Зачем бы сфинксу подсылать убийцу к приспешнику Зелофелона?
«Послание, — думал Анатоль, не в силах удержаться. — Пожалуй, ключ — в послании…» — он остановился, пораженный тем, что сумел это сделать, не раскрыв больше ничего.
— Скажи мне о послании, — попросила она, и, пожалуй, миролюбиво, без угрозы. — Я не враг тебе, Анатоль, может быть, помогу разобраться в нем. Скажи мне, пожалуйста.
«Если сон был просто сном, — думал Анатоль, — тогда не будет вреда, если я раскрою его сущность. Если же нет, она, наверняка, лучше разберется в нем. А если она мой враг, то сумеет заставить меня рассказать».
— Когда ты даровала мне отдых, я уснул, — начал он. — И видел во сне, как англичанин появился на лежащей в руинах земле, что прежде была Шемин-де-Дам. Он сказал, что его имя — Саймон, и попросил передать послание своему отцу, Дэвиду Лидиарду, в Конце Света.
— О! Вот это странно, — воскликнула женщина. — Расскажешь мне, в чем состояло послание?
«Я не оправдаю доверие, — подумал Анатоль. — Она уверена, что этот сон — реален, а значит, и мне не стоит в том сомневаться».
— Это было бы неправильно, — ответил он. Женщина убрала руку с его головы, словно тронутая его дипломатичностью. Она приняла его отказ без возражений, не пытаясь заставить или угрожать.
— Третье из описанных мною существ именует себя Махалалел, — сказала она, вновь отыскивая прерванную нить повествования. — Давным-давно он сотворил человека из глины и, впридачу к нему, компанию существ, которые недавно стали известны как лондонские вервольфы. Таким образом он обеспечил себе некоторое превосходство, но ненадолго, ибо Махалалел существенно слабее остальных. Четвертый — мой собственный создатель. Пятому поклоняется несчастный глупец рядом с тобой, и о нем существует аллегорическая легенда, связанная с причислением к лику святых некоего Амикуса, чье имя и природу ты сможешь узнать. Именно он стал таинственным создателем Иисуса Христа, если Христос — действительно творение, подобное мне, а не человек, как ты — и священники святого Амикуса, конечно же, верят в свою миссию.
— Она тщится принизить Всемогущего Господа, хочет сделать его равным падшим ангелам, — сказал священник, видимо, пораженный ее заявлением. — Но в этой глупейшей истории — лишь дьявольская гордыня.
— О двух оставшихся мы не знаем почти ничего, — невозмутимо продолжала женщина. — Они остаются немыми — а возможно, и слепыми, но возможно, что один из них решил заняться человеческой расой, а может, обнаружил ее прежде Махалалела, и не исключено, что использует ее более хитроумно, нежели остальные. Будь хоть какая-то истина в фундаментальных учениях Ордена Святого Амикуса, последний мог бы считаться автором всей истории или, по меньшей мере, творцом земли. Если ты — орудие одного из них, это может быть очень интересно.
«Сама земля стала моим убежищем, когда началась бомбардировка, — думал Анатоль. — Пожалуй…» — Он перевел взгляд, чтобы понаблюдать за ее реакцией.
— Пожалуй, — эхом откликнулась она. И, спустя секунду, продолжила: — Да, все возможно. Два скрытых от всех ангела вряд ли могут оставаться в тени вечно. Если угодно, грядет великая перестановка ангельских сил.
— А что вам нужно от меня? — озадаченно вымолвил Анатоль.
Она быстро глянула на человека, лежащего на соседней кровати, смутно улыбнувшись. — Я ведьма, — проговорила она. — Что мне может быть нужно, кроме перемирия с тобой? — Он знал, что она выбрала это слово намерено, возможно, чтобы поддразнить священника. И Фериньи, похоже, тоже это знал.
— Каково твое предложение? — спросил Анатоль. — И что ты хочешь взамен?
— Я предлагаю тебе жизнь и освобождение от боли, по крайней мере, на какое-то время, — отвечала она. — А хочу я вот чего… чтобы ты пообещал выполнить одну вещь — тогда и там, когда я попрошу.
— Ты стремишься заручиться моим согласием на то, чего я не знаю? — нахмурился Анатоль. — Подписать договор, который не может быть пересмотрен?
— Разумеется, — был ответ. — Ведь я-то даю тебе шанс на жизнь, а иначе ты можешь ее лишиться. Асмодей, без сомнения, уничтожит тебя, если я лишу тебя своей заботы, и сделает эту смерть нелегкой. Разве такая плата слишком высока, когда на чаше весов — твоя судьба?