Муся подошел совсем близко и наклонился к ее уху.
– А теперь скажи мне, что такое добро? – попыталась остановить его Одноклеточная.
Муся не отвечал.
– Ну?
Муся укусил ее за ухо.
Потом, когда кровотечение остановили, а Мусю снова окунули в смирительный комбинезон, Одноклеточная поинтересовалась, что же произошло с ее сережкой. Ничего страшного – Муся пожевал ее и выплюнул. Сережку нашли в углу. Одноклеточная опасалась, что бедняга может проглотить металл. Остальное ее волновало меньше. Она высказала свое опасение и санитар посмотрел на нее с презрением, как на явную лицемерку. Она покраснела.
Люди стесняются своих самых прекрасных чувств так же сильно, как и самых мерзких. Те люди, которые имеют прекрасные чувства. Остальные не стесняются ничего.
Этим закончился второй день.
На третий день, двадцатого марта, Муся был прикован к столику за здоровую руку, а Одноклеточная старалась к нему не приближаться.
– Мне так неудобно, – сказал Муся.
– Ты сам виноват, не нужно было на меня набрасываться.
– Я не о том говорю, меня неудобно перевязали, все время болит спина. Отпусти меня.
– Нельзя, у тебя перелом ключицы, твои плечи должны быть отведены назад. Тебе продели под руками кольца и связали их сзади, а сверху сделали повязку. Так надо.
– Значит, это не навсегда?
– Нет, но на несколько недель.
– Я не буду тут ждать несколько недель.
– А что же ты будешь делать?
Муся замолчал и стал трещать пальцами. Он держался за каждый палец по очереди и был слышен довольно громкий треск.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Одноклеточная. – Это плохо.
– Это тоже зло?
– Так не принято.
– А мне нравится и я буду, – сказал Муся. – Почему пальцы трещат?
– Я не знаю.
– А что же ты тогда делаешь?
– Я учу тебя жизни.
Муся пошевелил губами, это означало улыбку.
– Ты меня ничему не научишь, ты даже не знаешь, почему трещат пальцы. Когда-нибудь я тебя убью.
– За что? – удивилась Одноклеточная.
– За то, что ты со мной сделала. Я чувствую себя так, будто с меня содрали кожу. Я хочу, чтобы ты чувствовала то же самое. Я сдеру с тебя кожу.
– Но это зло, – сказала Одноклеточная, чувствуя, что все ее аргументы проваливаются в пустоту. – А ты знаешь, что зло делать нельзя.
– Я не настолько глуп, чтобы тебе верить, – сказал Муся, – но я еще многого не понимаю. Расскажи мне обо мне.
– Я встретила тебя недавно, – начала Одноклеточная, – тогда ты был очень болен и выпрашивал деньги в метро. Ты даже не умел говорить. И зачем-то ты пошел за мной. Вначале я тебя боялась.
– Да, я помню, я пошел за тобой, ты мне понравилась, ты была добрая.
Одноклеточная испугалась, что покраснеет, и от этой мысли действительно начала краснеть.
– Откуда ты мог знать, что я добрая? – тихо спросила она.
– До сих пор мне снится сон, – сказал Муся, – и я постоянно просыпаюсь ото сна. Сначала я знаю, что проснулся, а потом понимаю, что это снова только сон. И когда я понимаю это, то я опять просыпаюсь.
– Непонятно, – сказала Одноклеточная.
Наверное, в его голове неверно замкнулись какие-то связи, подумала она.
– Ты была самым первым моим сном. Но я тебя хорошо помню. Ты была хорошим сном. А потом я проснулся и просыпался много раз. Сейчас я хочу содрать с тебя кожу. Я возьму нож… Или ножницы…
– Пожалуйста, не надо!
– Я разрежу кожу на спине и на животе, потом выверну ее, как перчатку…
– Остановись!
– Почему?
– Ты не можешь быть таким. Ты никогда не был таким.
Муся задумался.
– Я понимаю, – сказал он, – я правда понимаю. Я много понимаю. Но расскажи мне обо мне.
– Тебя вылечили, – сказала Одноклеточная, – ты первый человек, которого смогли вылечить от врожденного слабоумия.
– Я не человек, – возразил Муся.
Одноклеточная почему-то испугалась его слов.
– Тебе сделали операцию, – продолжила она, – для этой операции взяли мозг ребенка…
– Но это зло.
– Нет, ребенок все равно умирал.
– Но он бы не умер.
– А он и не умер, – сказала Одноклеточная, – он живет до сих пор. Я не знаю, как это получилось, но живет. Но он все равно не проживет долго.
– Я хочу быть таким, как все, – сказал Муся. – Почему я не могу быть таким, как все?
– Я точно не знаю, никто не знает. Все дело в том, что до тебя операции проводили только на крысах. И крысы становились очень злобными и жестокими, они убивали всех остальных крыс. Может быть, в их мозгу неправильно замыкались связи. Ты ведь тоже отвечаешь мне невпопад.
– Нет, это ты слушаешь невпопад, – возразил Муся. – Так вы ничего не узнали?
– Нет. Доктор Лист выяснял причину с помощью гистологических исследований, но так ничего и не выяснил.
– И решил выяснить на мне. Я выпотрошу этого доктора и сделаю из него чучело.
– Нет! – возмутилась Одноклеточная. – Доктор Лист гений, он тебя спас. Теперь все зависит только от тебя. Борись за себя. Если ты победишь себя, то ты не будешь желать зла. Ты станешь таким, как все.