– Иногда я перевожу внештатно, например, какие-нибудь инструкции, – продолжил он. – И отлично разбираюсь в сантехнике, если тебе вдруг что-то понадобится. Я решил взять двухлетний творческий отпуск, чтобы закончить роман, пока были деньги. Но вот время и деньги почти на нуле, а впереди еще куча работы. Кто знает, чем все закончится, но я должен попытаться… Все или ничего.
Виктории нравилось, как он говорил – быстро, обстоятельно, словно боясь что-нибудь упустить. Когда в потоке слов наступала пауза, она походила больше на жалость к самому себе, чем на оправдание. Всякие мелочи, детали, которые обычно раздражали Викторию в людях, у Джорджа выглядели естественными. Его было легко прочесть: обычный парень с обычными проблемами, воспринимающий собственную жизнь как греческую трагедию. Но он понятия не имел, что такое по-настоящему гребаная жизнь.
Желание сбежать заметно поубавилось. Виктория почувствовала себя такой расслабленной, что зевнула.
– Да, знаю. – Джордж улыбнулся. – От рассказов о моей жизни людей клонит в сон.
Он явно был хорош в самоиронии. Наверное, это такой защитный механизм.
– Извини. Нет, дело совсем не в этом, я просто устала. – Она потерла глаза. – А почему ты ходишь в кафе, где я работаю?
– Конечно, чтобы увидеть тебя. Это судьба.
– Нет, серьезно…
– Мне нравится работать в помещении с большими окнами. Наблюдать за прохожими, представлять, откуда и куда они идут…
Виктории захотелось рассказать об их с Аррозом игре, но она решила не смешивать два разных мира.
– Кроме того, важно иметь причину одеваться по утрам. Я живу один. Дома мне лень снимать пижаму и переодеваться во что-то другое, и роман особо не продвигается. Кафе «Моура» выбрал случайно. А то, что там работаешь ты, еще один плюс.
– Почему ты всегда платишь наличными?
Этот вопрос явно застал его врасплох.
– Наблюдательная, да? Я не доверяю кредиткам. Можно запросто потратить кучу денег, даже не заметив этого. По этой же причине я больше не сижу в соцсетях. Время – деньги.
Его улыбка была искренней. Она сразу поняла это. Джорджа нельзя было назвать красавцем, но его густые черные волосы хорошо смотрелись на фоне смуглой кожи, а еще ей нравилось, как он щурится во время разговора.
– Меня тоже нет в соцсетях. И никогда не было. – «Только по другим причинам», – мысленно добавила Виктория.
– Значит, ты тоже необычная… – Джордж рассмеялся, сунул руку в карман и достал старенькую «Нокию». – Этот кирпич годится только для звонков и эсэмэсок. Когда люди видят его, то смотрят на меня как на инопланетянина.
– А что за книгу ты пишешь?
– Мне обязательно отвечать на этот вопрос?.. Только под дулом пистолета.
– Не стоит.
Повисшее молчание подсказывало ей уходить. Судороги возвращались с новой силой.
– Думаю, мне пора.
– Уже? Я ведь даже не начал расспрашивать вас, юная сеньорита.
– Сегодня никаких расспросов… юноша.
– Но зачем так спешить? Твои родители рассердятся, если ты вернешься поздно?
– У меня нет родителей. – Виктория стиснула кулаки, подняла голову и уставилась на Джорджа. Ей хотелось увидеть его реакцию. – Они давно умерли.
– Господи, серьезно? Я… Мне так жаль… – Джордж уставился на пакетики с сахаром на столе.
– Серьезно… – Виктория вдруг почувствовала неописуемое удовольствие от того, что тычет Джорджа носом в настоящие проблемы. Разве его жизнь может сравниться с тем, что случилось с ней? – Мои родители руководили школой на Острове Губернатора[18]. Однажды в наш дом ворвался парень с мачете и зарубил их обоих. И моего брата тоже. А потом разрисовал их лица черной краской.
– Разрисовал?
– Да. Разрисовал.
Джордж вцепился в столешницу, словно в поручень безопасности на американских горках.
– Выжила я одна, – закончила рассказ Виктория.
– А того парня арестовали?
– Той же ночью. Его звали Сантьяго, и он учился в школе моих родителей. Ему было семнадцать. Он состоял в молодежной банде. Газетчики прозвали его Таггер[19].
– Сколько тебе тогда было?
– Четыре года. Я мало что помню.
– Ну и история… – Джордж явно чувствовал себя неловко.
– В общем, я сирота. Фамилия нашей семьи Браво. Ты наверняка слышал.
– Громкое дело? Как у семьи Рихтгофен[20]?
– Это случилось раньше, в девяносто восьмом. Пресса была в восторге. Семья директора школы, женатого на учительнице математики, убита в собственном доме их же учеником.
18
Остров Губернатора – муниципальный район в Рио-де-Жанейро, самый крупный остров в заливе.
19
Таггер – пренебрежительное название граффитиста, чье творчество состоит в проставлении собственного тэга – подписи.
20
Речь идет о резонансном в Бразилии деле об убийстве Сюзан Луизой фон Рихтгофен (р. 1983) своих родителей (31 октября 2002 г.) руками своего бойфренда и его брата. В 2006 г. она была приговорена к 40 годам тюремного заключения.