Он долго буравит внимательным взглядом, будто прикидывает, как много дерьма сможет вывалить на меня прямо здесь. И с каждой новой секундой моё сердце сжимается сильнее.
В голове стремительно проносятся предположения о том, что успел накопать за ночь шериф, и чем всё это теперь для нас обернётся. Думать в позитивном ключе не получается. От этого на душе становится только гаже.
Вряд ли Лиам устроил встречу, чтобы сообщить хорошие новости. Их полиция преподносит сразу и обычно по телефону, не особо заморачиваясь условностями. А вот лично приезжают только в самых хреновых ситуациях. Тем более, тайно, как сейчас.
— Может, уже скажешь? Или ждёшь, когда у меня начнётся нервный срыв. Майк знает, что ты со мной?
— Нет, и пока не должен знать.
— Хм, даже так… Почему же?
— Это одна из причин, почему я здесь, — Лиам кусает нижнюю губу, видимо раздумывая, как сообщить то, что собирается. — Ты уже в курсе про нож, которым убили Мишель? — наконец он нарушает затянувшееся молчание.
— Да. В смысле, что на нём обнаружили и кровь Стива, если ты об этом.
— Об этом. Тебе Лински сказал? — всё тем же сухим, деловым тоном продолжает расспрашивать он.
— Нет. Шериф намекнул в конце допроса. Мол, есть причины считать, что этим же ножом убили и Стива. Я догадалась, что это кровь. А вечером Эми подтвердила. Ей сказал отец, после разговора с Лински.
— И всё? — Его слова вылетают, словно пули из пистолета, и бьют на поражение. Что-то в стальном взгляде, в отрывистом тоне кричит, что готовиться к худшему уже не вариант. Бесполезно. Что на самом деле всё гораздо хуже, чем я представляла. Во много-много раз.
Я киваю и, затаив дыхание, даже не пытаюсь больше угадать, какую новость «приберёг» Лиам.
— Поскольку Мишель — всё ещё жена Майка, а значит, официально мамина невестка, Лински не хотел, чтобы она осматривала тело. Пытался добиться, чтобы к нам прислали другого судмедэксперта. Но вчера было воскресенье, и всё затянулось. В Эдмонтоне потребовали, чтобы тело привезли к ним. Шериф отказался. А мамин напарник возвращается из Оттавы только в среду. В общем, Лински пришлось довольствоваться тем, кто есть в его распоряжении.
Чёртов Риверстоун! С ума сойти можно. Единственный на всю округу судмедэксперт должна потрошить труп невестки, убитой предположительно её сыном тем же ножом, каким прирезали сына мэра, который, в свою очередь, брат-близнец бывшей подружки главного подозреваемого и тоже задержанной с ним вместе и не кем-нибудь, а любовником убитой и по совместительству шерифом города. В то время, как родной брат подозреваемого расследует убийство. Для полного абсурда не хватает, чтобы в итоге судил Патрик, а защищал — мой отец.
— Ирэн, конечно же, согласилась, так? Зачем? Она ведь могла отказаться…
— Могла, но не отказалась. Из-за вас с Майком, — отвечает Лиам. — Мама не доверяет Лински. Но вслух сказать этого не могла, поэтому убедила его, что так даже будет лучше. Мол, именно она осматривала тело Стива. А поскольку семь лет тому назад орудие убийства мы не обнаружили, сейчас ей будет проще сопоставить старые результаты вскрытия с новыми. В надежде, что найдёт что-то, что упустили тогда.
— Нашла?
— Нашла. Теперь это официально подтверждённая информация. Твоего брата и Мишель зарезали одним и тем же ножом, который принадлежал моему отцу.
— Что?
— Стива и Мишель зарезали охотничьим ножом моего отца, — громко, чётко, словно вколачивая гвозди со всей дури в стену, повторяет Лиам. И словно услышав готовый сорваться с моих губ вопрос, добавляет: — Никакой ошибки. Нож именной, серийный номер сходится. Я сам проверил. Дважды. — Он шумно выдыхает, взъерошив пальцами обеих рук и без того лохматые волосы. Наклоняет голову вбок, перехватывая мой взгляд.
— Насколько это плохо, Лиам?
— Для нас — очень, — его голос звучит тише и мягче. Таким тоном врач сообщает пациенту, что тот смертельно болен: — Мама подтвердила, что нож исчез в тот же день, когда погиб отец. Согласно её показаниям, он всегда брал его с собой вместе с табельным оружием, носил на ремне, но ни среди вещей, ни вокруг тела, ни в машине нож не нашли. Решили, что он затерялся в снегу… Тогда это было не так критично.
— А теперь вдруг стало?
Лиам кивает.
— Почему?
— Потому что отца и меня нашли вы: Майк, ты, Логан и Стив. Теперь Лински считает, что нож забрал один из вас. Предположительно, мой брат, потому что именно он искал ключи среди останков отца, чтобы открыть машину.
— Лински что?.. Охренел совсем?! — Я с такой силой сжимаю стакан, что выдавливаю из него горячий кофе прямо на пальцы.
— Именно это я и спросил у него. Правда, использовал другой глагол, поэтому меня отстранили от дела и отправили в бессрочный отпуск. Ты в порядке?
— Да… — Я лезу в бардачок за влажными салфетками, встречаюсь взглядом с Лиамом. — Я могу для тебя что-то сделать?
— Придумай, как сообщить всё это Майку, чтобы он не слетел с катушек. Особенно, если Лински решит озвучить ему свою версию событий.
Глава 16
Комментарий к Глава 16
Тиммиз (англ. Timmyʼs) — так на сленге канадцы называют сеть закусочных «Тим Хортонс», названную в честь известного хоккеиста.
Торонто Блю Джейс (англ. Toronto Blue Jays) — профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Торонто, одним из официальных спонсоров которого является сеть закусочных «Тим Хортонс».
Дабл-дабл (агнл. double-double) — двойная порция сливок и сахара на канадском сленге. Используется при заказе кофе.
«Красные мундиры» (англ. «red coats») — так англоканадцы называют Королевскую Канадскую Конную полицию (сокращённо КККП) из-за их красной формы.
КККП или Королевская Канадская Конная полиция (англ. Royal Canadian Mounted Police, сокращённо RCMP) — федеральная полиция Канады и одновременно провинциальная полиция большинства канадских провинций, в том числе Альберты, где обладает многочисленными федеральными полномочиями. КККП — единственное в мире полицейское образование, обладающее законными полномочиями на международном, государственном, провинциальном и муниципальном уровнях.
…Буря утихла поздно вечером. С улицы больше не доносился протяжный вой метели, в окна не бился вихрь снежинок, а на ослепительно голубом небе ярко светило солнце. Светило, но совсем не грело.
С самого утра все были заняты поисками Райана с Лиамом, которые так и не вернулись из Эдмонтона. Папа твердил, что всё обойдётся, но я почему-то ему не верила. Майк, кажется, тоже. Его ещё ночью привезла к нам Ирэн.
Почти неделю мы торчали безвылазно по домам — школу из-за бурана отменили. И Брэдли не придумал ничего лучше, как с самого утра отправиться к замёрзшему водопаду, пока взрослым было не до нас. Стив, как всегда, поддержал затею друга и заявил, что Майк обязательно обрадуется такой прогулке, а вот мне лучше остаться с Эми.
Я сразу же послала его на фиг. Вот ещё! Сидеть дома… Слишком тоскливо и скучно. У младшей сестры уже третий день ангина с высокой температурой. Мама даже не разрешала ей вставать с постели, а телевизор с настольными играми мне давно надоели. Поэтому я увязалась с мальчишками к реке.
Ну и намело!
Я замедлила шаг, озираясь по сторонам. Знакомый лес выглядел чужим, пугающим и одновременно сказочным. Высокие ели степенно замерли, на пушистых ветках — полно снега. Стоило задеть одну из них, как за шиворот и на голову обрушивалась настоящая лавина.
А ещё было ужасно холодно. Щёки горели, от искрящегося снега слезились глаза, щуриться бесполезно — не помогало. Я уже не раз успела пожалеть, что вышла из дома. При каждом вдохе внутрь проникал колючий, ледяной воздух и обжигал пересохшее от долгой ходьбы горло. Чтобы совсем не околеть и не увязнуть в огромных сугробах, я уткнулась носом в мягкий шарф и семенила за Майком. Чуть ли не на бегу облизывала шершавые губы, и тонкая кожица, едва успевшая затянуть глубокие трещинки, не выдерживала, во рту появлялся отвратительный привкус крови. Приходилось сплёвывать слюну прямо в снег, зябко сжимать заледеневшие даже в тёплых варежках пальцы в кулаки и прятать их поглубже в широкие карманы куртки…