Выбрать главу

‎— Спасибо за разрешение, — ехидно бросила я вслед.

Пару минут сидела, ‎прислушиваясь к шуму льющейся воды в ванной. А потом неожиданно для себя поняла, что ‎не жалею. Ни о чём. Ни о том, что случилось ночью, ни о том, что хочу сделать ‎в данную минуту. Уж лучше ошибаться, но хотя бы изредка оживать, чем чахнуть ‎день за днём в ‎одиночестве и тоске.

Что ж, я не идеальна. И устала. А ещё измучена и несчастна. Похожа на ‎безликую тень. Так что, если хочется бездумно наслаждаться, чтобы снова ‎чувствовать себя желанной, красивой, я могу позволить себе такую роскошь. ‎Просто побыть сейчас соблазнительной женщиной. Без любви, без обязательств, ‎без размышлений и планов. Без будущего. И прошлого.

Логан прав. Хороший, старый, добрый секс с хорошим, старым, добрым ‎другом, которому можно доверять, как самой себе. Даже больше. К чёрту! Я и так слишком много ‎анализирую, ещё больше — сожалею. Обо всём сразу и заочно. И всё равно ‎ошибаюсь.

‎— Так-то лучше, — довольно улыбнулся Логан, когда я шагнула к нему в ‎душевую кабинку прямо под горячие струи.‎

Я недвусмысленно надавила на его плечи, прижимая Логана ‎спиной к кафелю. Коснулась поцелуем его груди, громко шепнула, опускаясь ‎ниже — на живот и дальше: ‎

‎— По-моему, вот так — ещё лучше.

Требовательный голос шерифа возвращает меня из воспоминаний:

‎— Ты не собираешься отвечать на мой вопрос? ‎

‎— Прости, задумалась. Прослушала, — вру с заискивающей ‎улыбкой. — Ты не мог бы повторить? ‎

— Насколько мистер Логан твой близкий друг? — вместо шерифа произносит ‎второй полицейский. Щуплый блондин, примерно одного возраста с Лиамом.‎

— Очень близкий. Почти как брат, — тщательно обдумывая каждое слово, ‎отвечаю я. — Мы вместе выросли. Его родители с детства дружили с моими, а ‎потом он практически жил у нас до совершеннолетия, — с вежливой улыбкой ‎поясняю: — После их смерти, согласно завещанию, мама официально оформила ‎апотропус и стала опекуном Брэдли.‎

‎— Поэтому мистер Логан встречал тебя с женихом в аэропорту позавчера? — ‎интересуется шериф, продолжая буравить хмурым взглядом.‎

‎— Не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «поэтому», — ‎пожимаю плечами. — Боюсь, ответить на этот вопрос может лишь сам мистер ‎Логан. Лично я понятия не имею, почему именно он приехал за нами в аэропорт.‎

— Неужели не спросила? — многозначительно ухмыляется Лински. — Вы же ‎такие близкие, хорошие друзья.‎

Сейчас он вызывает сильное желание ему врезать. Со всей силы, кулаком по ‎физиономии, чтобы надолго стереть с лица поганую ухмылку. В голове назойливо ‎крутятся слова Майка о том, что он понимает, как чувствует себя шериф, а вместе с ‎ними мелькает нечёткая догадка-объяснение, однако ухватиться за ‎неё и развить мысль не получается.‎

— Именно поэтому не спросила. — Я заставляю себя проглотить раздражение ‎и улыбнуться. Нельзя поддаваться. Если сейчас потеряю самообладание, наговорю ‎такого, что отправлюсь прямиком в «Эдмонту». — На самом деле я ожидала увидеть в ‎аэропорту одну из своих сестёр. Дэниз. Но, видимо, планы в последний момент ‎изменились. И, кстати, — чтобы увести от скользкой темы отношений с Логаном, признаюсь: — Мистер Спенсер не совсем мой жених. Не настоящий.‎

— В каком смысле ненастоящий? — Глумливая улыбка исчезает. Лински ‎хмурится и наклоняется вперёд, скрещивая на груди руки.‎

— В прямом, — продолжая натянуто улыбаться, поясняю я. — Мы не ‎состоим с мистером Спенсером в любовной связи. И никогда не состояли. — Рано или ‎поздно они обязательно допросят и его. Не факт, что Ридж солжёт. И не ‎должен. В конце концов теперь, когда речь идёт об убийстве, а его так называемая ‎‎«невеста» объявлена главной подозреваемой, наш глупый обман — не просто невинная ‎ложь во спасение. Уж лучше я признаюсь первой и избавлю его от необходимости лжесвидетельствовать. — Ридж Спенсер — всего лишь мой друг и ‎сосед в Торонто. Я попросила его об одолжении поехать вместе со мной на свадьбу ‎сестры.‎

— Значит, — встревает в разговор щупленький помощник шерифа, — вы признаете, ‎что обманули… — он замолкает, видимо, мысленно подбирая правильную «целевую аудиторию» для ‎моей лжи.‎

‎— Я признаю, что несколько преувеличила нашу с ним связь в глазах своей ‎семьи. Понимаете, — я, не сдержавшись, горько усмехаюсь. Ирония судьбы. Боялась, что пьяный ‎Ридж проговорится Майку, а в итоге рассказываю об этом сама и не где-нибудь, а в ‎полицейском участке на допросе: — В определённом возрасте при определённых обстоятельствах ‎незамужней женщине приходится идти на ухищрения, чтобы избежать ‎дотошных расспросов родственников о своей личной жизни, особенно, если такая женщина присутствует ‎на свадьбе младшей сестры и не собирается замуж в ближайшем будущем.‎

‎— Так. Значит, — шериф мрачно глазеет на меня. ‎Складывается впечатление, что он изо всех сил старается добавить новый кусочек ‎пазла в общую схему и так, чтобы тот не разрушил общую картину. Но судя по ‎недовольной гримасе у Лински не получается. — Что именно ты пыталась скрыть о ‎своей личной жизни? ‎

‎— Её полное отсутствие.‎

— Кто ещё знал об этом обмане? ‎

— Надеюсь, никто, кроме Эми. Это мо…‎

‎— Я в курсе, кто такая Эми, — перебивает шериф. Переглядывается с помощником. Тот ‎едва заметно кивает и выходит. — Хорошо, — продолжает он, когда ‎мы остаёмся одни в комнате. — Давай вернёмся к сегодняшним событиям, — Лински ‎пробегается глазами по собственным записям от руки на обычном, печатном листе, ‎вложенным в бумажную папку. Пытливо смотрит на меня: — В каких отношениях ты ‎состоишь с мужем убитой — Майком Бэком? ‎

‎— Ни в каких.‎

— Неужели? — саркастически протягивает Лински, и желание отходить его по ‎физиономии вспыхивает с новой силой. — Я слышал, у вас, напротив, очень богатая ‎история.‎

— Мы встречались. Собирались пожениться, но расстались семь лет назад, и я уехала в ‎Торонто, — холодно бросаю я. Не то чтобы не догадывалась, что в конечном ‎итоге придётся обсуждать и это тоже, но удовольствия от процесса не получаю. — Вот ‎и вся наша богатая история. С тех пор мы с Майком ‎не общались и не виделись. Встретились позавчера, когда он привёз с мальчишника ‎Риджа к нам домой.‎

‎— Почему вы расстались? — Тон, каким шериф задаёт вопросы, подсказывает, ‎что эта часть допроса ему определённо доставляет удовольствие. О себе ‎такого я сказать не могу. Как выразился Скотт, сейчас мы топчемся на самой больной моей ‎мозоли.‎

‎— Это не имеет отношения к тому, что случилось с Мишель. Я не…‎

‎— А, по-моему, имеет, и самое прямое, — грубо перебивает Лински. Ударяет по ‎столу кулаком, невольно вынуждая меня вздрогнуть. Его глаза, как совсем ‎недавно в беседке, опять наливаются безумным и плохо контролируемым гневом: — ‎Здесь я решаю! Ты отвечаешь на вопросы! Ясно? Почему вы, чёрт побери, ‎расстались? ‎

У меня получается выдержать его взгляд. Страха нет, зато появляется ‎стойкая уверенность: для шерифа гибель Мишель — не просто жестокое преступление, ‎каких за всю историю Риверстоуна не случалось, не считая убийства Стива. Это что-то ‎очень личное.‎

В памяти всплывает последний разговор с подругой.

— Теперь я люблю другого ‎мужчину и собираюсь развестись, — заявила Мишель.

Следом спокойный, без ‎намёка на раздражение или злость голос Майка:

— Я понимаю твоё горе, Брайан.

А затем ‎язвительный, переполненный болью и ненавистью выпад шерифа:

— Тебе бы ‎хотелось, правда, Майки? ‎Чтобы всё начать сначала, да? Исправить недоразумение ‎под названием «брак»‎!

И пазл складывается.‎

Брайан Лински и есть тот самый мужчина, ради которого Мишель собиралась ‎развестись. А Майк, конечно же, обо всём знает или догадывается и с точки зрения полиции прекрасно ‎подходит на роль мстительного, ревнивого мужа, убедившего любовницу избавиться ‎от назойливой, неверной жены, вместе и разом решить все проблемы. Это объясняет злость, ‎граничащую с ненавистью к нам обоим, потому что в глазах шерифа, ‎заставшего нас в обнимку у тела убитой любимой женщины, виноваты только мы с ‎Майком. А чтобы увидеть всю иррациональность версии, её нелогичность, он ‎должен, как минимум, успокоиться, осмыслить и пережить случившееся.‎